Флешбек: Детские игры

[Игорь 0]

Гера слушала Августа, не перебивая - но, скорее всего, не столько из вежливости и внимания, сколько от шока. На браслет она уставилась так, словно он не отслеживал передвижения Августа, а, как минимум, должен был взорваться в любой момент, стерев с лица Земли весь их город. Когда кот закончил свой рассказ, девушка еще несколько минут молчала, переминаясь с ноги на ногу и изредка моргая. Наконец, когда пауза стала уж совсем неловкой, лисица нервно сглотнула и медленно указала на руку Августа.

- А... а зачем это нужно? - спросила Гера, говоря, очевидно, о браслете. - Оно... оно нас прослушивает, или как?

Получив от друга объяснения по поводу браслета, лисица не слишком-то успокоилась.

- Чёртики-котики. Это просто ужасно. - подавленно сказала она. Однако, в ходе завязавшегося разговора ей стало немного легче - и спустя какое-то время она уже говорила сама, а не только пассивно откликалась на речи друга. Они так разговорились, что не заметили, как пришло время идти на кухню - узнали об этом ребята только тогда, когда Авдотья зашла в комнату с двумя чашками чая и тарелкой со сладкими пирожками, запах которых не мог не привлекать внимание. Подмигнув Гере, Авдотья взяла с нее обещание спрятать посуду, если мама вернется раньше, чем они закончат чаепитие, и ушла - видимо, женщина понимала, что у ребят сейчас какие-то свои разговоры, и вести их на кухне, в обществе Авдотьи и ее мужа, им будет не очень комфортно. А может, она просто не хотела слишком сильно отвлекать их от общения, поднимавшего ее внучке настроение.

- Знаешь, эта штука меня все равно напрягает. - призналась Гера, снова кивнув на браслет. - Как будто ты не свидетель, а соучастник какой-то, или виновник. Угораздило же нас оказаться именно в то время и именно в том месте...

Девушка взяла с тарелки уже второй пирожок, и только успела поднести его ко рту, как раздался звук открывающихся входных дверей.

Изменено 8 ноября, 2014 пользователем Игорь

[August 0]

Запах пирожков вызвал не очень сильное слюнотечение у Августа, так как тот уже успел поужинать дома (как раз перед приходом Клер) и не очень любимый напиток в виде чая рядом, так что кот принимал пищу скорее из-за вежливости, чем голода, и потому ещё время от времени бормоча слова о том, какие пирожки и чай вкусные. В добавок к этому, непонятно откуда появившееся волнение, что Лариса вернётся домой раньше, чем Август уйдёт.

- Она со мной говорила таким тоном, как будто я вырезал детский сад - Немного с обидой в сторону детектива сказал Гере Густ, хотя где-то в глубине души он понимал, что та лишь выполняла свою работу по причинению правосудия. - И она сказала, что эта штуковина... - Кот постучал когтём по браслету. Он бы с радостью сорвал её сейчас, если бы это было возможно и это было было сколь не из-за того, что устройство "приковало" его к родному дому и паранойи, сколь из-за неудобства, ибо шкура под браслетом очень сильно зудела. - ...Что она будет передавать то, где я нахожусь, завтра с полудня, но я не знаю, оно уже включено или включится и начнёт работать только завтра.

Август замолкнул, так как немного тормозящему коту только сейчас дошло, что что-то происходит возле входа в квартиру его подруги.

[Игорь 0]

- Ну, даже если сейчас - ничего страшного. Тем более, раз к нам с дядей все равно прийти собирались... - задумчиво проговорила Гера, на всякий случай пряча под кровать тарелку из-под пирожков и обе чашки с чаем. - Чёртики-котики. Надо поговорить с дядей. Я боюсь представить, что он может наговорить, - дергая себя за антенну, немного нервно прокомментировала лисица.

На этом моменте дверь в комнату снова открылась, но на этот раз на пороге стояла не улыбающаяся Авдотья с вкусными пирожками и чаем, а серьезная Лариса. Она окинула комнату - не очень хорошо прибранную, что ей явно не понравилось - взглядом, остановив его на Августе. Порассматривав гостя немного, лайка сдвинула брови и выразительно посмотрела на дочку. 

- Да-да-да, мам, я всё поняла, - подняла руки Гера, незаметно стряхивая с себя хвостом крошки от пирожков. - Густ и так уже говорил, что собирается уходить, да, Густ?

Всем своим видом лисица показала другу, что ей не нравится так спешно расставаться и вести себя так невежливо - но сейчас у неё не было другого выхода. 

Лариса отошла от дверей, давая ребятам пройти, и тут же отвлеклась от них - начала о чём-то спорить с Авдотьей, и отвлеклась только тогда, когда заметила, что Гера обувается вместе с Густом.

- Юная леди, а вы куда собрались? - с осуждением спросила она.

- Я хочу проводить Густа, - застыв, с безнадежностью в голосе ответила лисица. - Только до дверей подъезда, я даже выходить не буду.

- А что, Густ сам выход из подъезда не найдёт? - съязвила Лариса. 

- Найдёт, - пробубнила Гера, кисло глянув на Августа и начиная разуваться. - Ну ладно, тогда пока.

В присутствии Ларисы девочка воздержалась от своей обычной привычки обнимать друга на прощание - это было чревато последствиями в виде бесконечного ворчания матери - и просто пообещала заходить к нему в гости, когда будет возможность. Заперев за другом дверь и немного поспорив с мамой о том, нормальный ли Август парень, раз пришел в такое время и не нужно ли Гере немного больше уделять внимания своему поведению, девочка вернулась в свою комнату, чтобы не злить мать еще больше и заняться уборкой. Раскладывая вещи по местам, лисица задумалась над тем, куда же положить небольшую прямоугольную коробочку, валявшуюся около кровати. В какой-то момент Гера осознала, что не помнит, что это за коробочка, и заглянула в неё. В коробке - точнее, футляре - лежали очки.

- Мааам, - помолчав, позвала Гера, разглядывая находку. - А у тебя ведь только одни очки?

- Да, а что?

- Да ничего, - ответила лисица. Ей понадобилось еще немного времени, чтобы осознать, кому может принадлежать этот футляр. Осознав это, девочка охнула и вскочила на ноги, а потом бросилась к входным дверям.

- Гера, ты куда?! - окликнула её Лариса.

- Я сейчас, мам! - наспех надевая курточку и буквально запрыгивая в туфли, отозвалась Гера. - Август очки забыл!

- Завтра заберет.

- Они ему наверняка сегодня понадобятся! - отпирая дверь, парировала лисица. - Да я быстро, мам! Он, наверное, даже из подъезда еще не вышел.

- Он кот, а не улитка, - проворчала Лариса. - Чтоб даже не думала задерживаться - догнала, отдала и сразу вернулась.

- Конечно, мам, - уже с лестницы крикнула Гера, прыгая через две ступеньки. Она осознавала, что на самом деле Август уже наверняка находится во дворе, а значит, надо поспешить и догнать его.

[August 0]

Гера угадала. Когда она вышла из подъезда, то увидела еле-еле освещаемую уличным фонарём спину Августа, который уже направлялся прочь из двора дома, в котором она жила.

Вечер уже подошёл к тому моменту, когда он уже скоро сменится ночью, потому уже стало прохладно и периодически дул лёгкий ветерок, тем не менее, пробирающий до костей. Это могла бы почувствовать Гера, если бы она выскочила на улицу в домашней одежде, Август же чувствовал это вполне реально, ибо он очень торопился выйти из квартиры и подъезда, в котором жила Гера и потому не застегнул куртку. Густ подумал и решил, что лучше несколько мгновений ужасного холода, держащегося в этих местах большую часть года, чем быть в одном помещении с матерью Дины. К этой женщине кот чувствовал ничего, кроме страха и раздражения. Страха было больше, чем раздражения и вызван он был тем, что Лариса могла заставить Августа чувствовать себя жалкой букашкой всего несколькими словами, а немного раздражения было из-за того, что Лариса часто ограничивала их с Герой общение, потому, только увидев её в дверном проёме, кот понял, что пора драпать обратно домой.

- М? - Меланхолично отреагировал, остановившись, Август, когда Дина его окликнула. Он надеялся, что её мама немного смягчилась и теперь они могут хотя бы на улице придумать, что делать дальше, но нет, это были лишь очки, но хоть и мелочь, это тоже было приятно, так как находку могли вернуть лишь завтра. 

Глядя на прямоугольный предмет, Густ похлопал по своим карманам, убеждаясь, что это всё-таки его родимые очки, после чего, слабо улыбнувшись и поблагодарив Геру, положил их туда, откуда они выпали. Они пытались сбежать уже не в первый раз, так из-за обтекаемой формы футляра при каждом движении они почти что выдавливались из карманов.

От размышлений о пропажах очков кота отвлекли замеченные боковым зрением движения где-то в глубине двора. Перевод взгляда...

Как известно, многие животные живут стадами или стаями и периодически эти группы мигрируют. Если относить гопников к животным, то можно сказать, Гера и Август как раз наблюдали явление миграции в животном мире и мигрирующее стадо направлялось именно в их сторону. То, что это именно уличные хулиганы, сомнений не возникало - спортивные костюмы, кепки, бессмысленные взгляды, там и так мелькающие борсетки, бутылки с пивом, чётки. И было этих джентльменов необычайно много для обычного времени. Хотя, немного разглядев стадо, можно было увидеть вожака... и в этот момент Густ мысленно ругнулся. Лидер был низким, но необычайно широким псом-метисом, во внешности которого проявлялись черты от чихуахуа до чау-чау. И да, это был Генрих Хорриган, младший брат Велтена. И если у старшего были хоть какие-то ограничители, то у младшего они отсутствовали.

- Дина, иди домой... - Шепнул Гере кот. Как раз он услышал свист и просьбу его подойти от Генриха.

Изменено 12 ноября, 2014 пользователем August

[Игорь 0]

- Кто это такие, Август? - растерявшись от появления веселой компании и от реакции Августа, шепнула в ответ Гера. Не то, чтобы она не знала, кто такие гопники, нет - но их появление рядом заставило лисицу растеряться и задать такой глупый вопрос.  Осознание щекотливости ситуации пришло к ней, как всегда, довольно медленно - неизвестно, о чем она думала ранее, возможно даже, что она решила, что это какие-то знакомые кота, и именно поэтому шайка направляется в их сторону, а друг с ней попрощался. Тем не менее, Гера всё-таки дошла до правильного понимания ситуации самостоятельно, и, испуганно охнув, попыталась потянуть Августа за собой, обратно к подъезду. 

- Пойдём отсюда скорее! - шепнула она как можно тише, потому что парни уже были совсем близко. Объявив Августу свой незамысловатый план действий, девочка немного попятилась, символически увеличивая расстояние между собой и хулиганами, а потом со всех ног побежала к подъезду. Правда, одного она не учла - она была не первой, далеко не первой антро, кто убегал от этой компании, а значит, опыт в преследовании беглецов у них имелся. Буквально через несколько секунд девочке дорогу преградил один из парней, состоявших в шайке, она испуганно затормозила, дёрнулась в сторону - но чьи-то сильные и грубые руки уже больно сжали ей плечи, не давая убегать.

- Отпустите! - взвизгнула Гера и попыталась вырваться из хватки, но вызвала у парней только смешок. Лисицу оттащили подальше, разлучая их с Августом.

[August 0]

- Э, ё**ы, я к тебе обращаюсь, Вася! Сюда быстро подошёл! - Более агрессивно, чем до этого, потребовал подойти к себе Августа Генрих. Кот как раз в этот момент рвался между двумя вариантами: подчиниться или попытаться силой спасти свою подругу. После второго требования подойти Густ всё-таки выбрал первый вариант, так как неизвестно было, что они могут в таком случае с ней сделать (как ни удивительно, но Август сейчас за неё беспокоился).

- Да не боись ты, ничё с твоей тёлкой не будет! Мы же не петушары-насильники какие-нибудь - Мягко сказал гопник коту. Ничего удивительного в такой быстрой смене настроения не было. То ли из-за чего-то генетического, то ли алкоголизма родителей у Генриха оно менялось почти каждую секунду, так что в один момент он был готов назвать вас своим братом, а спустя доли секунды готов был вас прирезать. - Прост пока мы базарим тут, она могла бы мусоров вызвать.

У Августа немного отлегло от души. Было глупо верить словам этого антро, но если бы гопники хотели что-нибудь сделать с Герой, то они бы начали делать это прямо сейчас на глазах Густа.

- Ну тут чё, б**, это... Тут моего брателлу грохнули на днях, слыхал? - Генрих стал серьёзным. На вопрос же он получил ответ в виде короткого кивка от кота. - Ты, б***ь, немой чтоле!? Ну ладна, не суть... Тебя видали рядом с его тушей и ты наверна слыхал от мусоров этих е****х, што он себя чики-брики... - На этом моменте прокуренный голос пса стал каким-то грустным. Наверное, даже в его перекошенном мозгу было место для скорби и утраты. - Так вота, х***я, всё это, вальнули его, б**! Не мог он, б**, себя! Я с брателлой с тех пор, когда пи*****м мелким был, страх на всех наводил, б**! - Эмоции начали захлёстывать мозги гопника. - Так вот, б***ь, чё я с тобой базарю... Ты знаешь ту с***, что его грохнула, а? - На это он получил вполне естественный ответ в виде отрицания. - Ты же знаешь, ведь, а? По моргалам вижу, б**! А ну сюда смотри!...

На этом моменте Август понял, что нечаянно зажёг маленькой искрой огонь злобы в голове Генриха. Он приготовился к тому, что сейчас будет больно. И оказался:

- П*****е эту с**у, пока не расколется!

Драка вышла недолгой. Хулиганов было намного больше и они были сильнее, так что Август ожидаемо проиграл. Сначала он кому-то даже и попал по морде, когда отмахивался, но потом, получив удар сзади, упал на землю, где его начали пинать почти всё стадо, кроме тех, кто был в дальних рядах и той двоицы, что держали Геру. В глазах потемнело. Потом удары прекратились, послышался неразборчивый крик откуда-то из окна местного дома, маты Генриха, его слова о том, что его подчинённые - идиоты, ибо, походу, убили Августа и надо валить. Про Дину даже никто и не вспомнил, походу, отпустив и убежав.

Затем Август отключился.

[Игорь 0]

Большую часть времени Август был закрыт от глаз Дины спинами хулиганов - не настолько, чтобы не понять, что происходит, но достаточно, чтобы Дина видела слишком мало. Её попытки вырваться, или докричаться до кого-нибудь ни к чему не привели - крики были остановлены угрозой выбить ей зубы и зажиманием рта, дёрганье - сильными руками того, кто её держал. Поэтому, когда ее неожиданно выпустили, лисица вначале растерялась и не осознала этого - и только потом, когда увидела, что хулиганы убегают, как-то рефлекторно шатнулась в сторону, будто боялась, что они снова схватят ее и потащат за собой. Но этого не случилось - и в считанные секунды во дворе остались только Гера и лежащий на земле Август.

- ПОМОГИТЕ! - первым делом взвизгнула лисица, надеясь, что в этот раз ее услышат, а потом испуганно уставилась на лежащего друга. Она сразу предположила самое худшее, и не сразу решилась опуститься возле него на асфальт и проверить свои догадки. Руки у девочки так дрожали, что она даже не сразу смогла нащупать пульс - и расплакалась от облегчения, когда у неё получилось.

- Держись, Густ, сейчас я позову на помощь, - выдавила она, хотя осознавала, что друг сейчас не может ее слышать. В этот момент к ней подбежал житель одного из домов - девочка не смогла вспомнить его имени, но его лицо ей было знакомо. Всхлипывая, утирая слёзы и срываясь на плач, лисица буквально умоляла скорее вызвать Августу скорую помощь - так, будто сосед не хотел этого делать, и его надо было уговорить. Мужчина же тоже проверил пульс у Августа, помог Гере подняться с земли и крикнул кому-то, стоявшему у дверей подъезда, чтобы вызвали врачей. Попытки выяснить у лисицы, где она живет, ни к чему не привели - слишком сильно испугана она была.

Появление Ларисы через несколько минут - неизвестно, явилась ли она на шум, или кто-то узнал Геру и догадался, кого звать - в поле зрения немного успокоило девочку. Но ненадолго - как только Гера осознала, ЧТО её ждёт, она перепугалась пуще прежнего. Ей даже не надо было смотреть на маму, чтобы почувствовать, как та буравит дочь своим взглядом, и не надо было говорить с ней, чтобы догадаться, что ничего хорошего в ближайшем времени в жизни лисицы не будет. Правда, надо отдать Ларисе должное - устраивать дочке разнос, видя, в каком та состоянии и как напугана, она не стала, но нельзя было и надеяться на то, что никаких наказаний и неприятных разговоров это за собой не повлечёт. Обняв дочку, лайка отвела её домой, успев только перекинуться с кем-то из соседей парой слов насчёт Августа и пообещав, что она проинформирует семью парня о том, что произошло. 

Изменено 16 ноября, 2014 пользователем Игорь

[August 0]

Боль.

Август очнулся и первое, что он почувствовал, была сильная боль. Словно он упал с большой высоты. Хотя реальность не далека от этого и может быть, даже не поймёшь, что хуже, упасть или получить кучу пинков по телу от представителей уличной молодёжи. Беглое ощупывание тела очень болящими руками показал, что вроде бы ничего не сломано, но наверняка под одеждой была куча синяков, царапин, ссадин. А вот на голове, на тех местах, куда ему попали и ещё на затылке, которому не повезло во время падения кота на землю, было несколько шишек. В завершение, кот потрогал языком свои зубы. Все вроде на месте, лишь нижний передний отозвался пронзительной болью. Наверное, какую-то часть откололи ударом...

Ещё до начала осмотра Густ обратил внимание, что куртка была снята и лежал он на кровати в одежде, которая была под ней. Да и кровать была не его, домашней, как и комната вообще. Железная кровать, наверное, возрастом чуть младше его бабушки, деревянная разваливающаяся тумбочка рядом, на которой стоял светильник без абажура и с простой лампой накаливания, в данным момент выключенный. Ещё в темноте при помощи слабого лунного света, пробивающегося через деревянное окно с облупленной белой краской Август мог увидеть голубые голые стены и пол.

- Вашу!... - Сомнений не оставалось, что кот сейчас находился в палате городской больницы. И ещё повезло, что в одиночной палате, ибо контингент здесь, как узнал Густ за те периоды, когда ему приходилось здесь лежать, был практически такой же, что избил его несколько часов назад.

Судя по всему, уже была глубокая ночь. Кот надеялся, что родители уже знают о том, где он и придут утром. А пока беспокоить их не надо, да и мобильный телефон скорее всего не уцелел от ударов ногами. Поспать бы ещё на этой неудобной кровати...

[Володя 0]

Когда сознание окончательно вернулось к коту, весь прошедший день киноплёнкой прошёл в памяти, а новые раны - более-менее изучены, ему предоставилась возможность присмотреться - точнее, прислушаться и принюхаться - к своему новому временному обиталищу. Городская больница ночью была местом… нет, не просто неуютным. Даже по меркам местного жителя здание представляло с собой квинтэссенцию уныния, разрухи и затхлости, в такую тёмную ночь к тому же напоминавшее что-то вроде заброшенного особняка с привидениями из штампованных ужастиков. Где-то постоянно что-то скрипело, хрипело и щёлкало. Утешало то, что на фоне всего этого безобразия не было слышно ни единого человеческого голоса… или всё-таки не утешало? Август не сомневался, что если в его округе и жил хоть один квалифицированный, умелый или хотя бы просто внимательный доктор, то работал он где-нибудь на отшибе в частной клинике, наблюдая эту лечебницу в своих ночных кошмарах. О местном же персонале и думать не хотелось. 

 Однако, пришлось - в какой-то момент Густ почувствовал, что ему под воротник пробирается ледяная струя уличного воздуха. Шла она, что неудивительно, со стороны окна с разболтавшейся фурнитурой. Можно было встать, заставляя каждый свой сустав, каждый участочек кожи нудеть и болеть, и побороться с мебелью, а можно было на правах пациента с многочисленными травмами позвать медсестру. Где-то по коридору так раз послышались мерное поскрипование трухлявого деревянного пола и шаркающие шаги… шаркающие шаги… вот уже совсем близко. Дверь открылась, и в глаза кота ударил маленький, но слепящий рыжеватый огонёк. Действительно, это был старинный светильник в ржавой металлической оправе, больше похожий на яркую свечку издалека. Вероятно, он даже и работал не на батареях, а на керосине, или чем-нибудь ещё более экзотичном. Его держала некая низкая, тёмная фигурка, похожая на стоявшую рядом с Густом тумбочку, с энергично двигающейся беззубой челюстью.  

 - А ты чё не спишь? -  голосом спросила старуха. Поверх больничного халата на её плечи было накинуто безобразное чёрное тряпьё, из-за которого Август не сразу признал в ней ни то сиделку, ни то сторожа. Челюсть сделала ещё несколько бессмысленных жующих движений. На стене вокруг неё разглядывались какие-то бессмысленные письмена, явно сделанные местными пациентами, не выпускавших из рук ножи даже при болезни. Старуха, судя по всему, была глуха, слепа, безумна, или что-то в этом роде: в какой-то миг забыв об Августе, она резко шагнула назад и удалилась, захлопнув за собой дверь. Окно же так и осталось полуоткрытым. Визит её остался абсолютно бессмысленным.

 С исчезновением какого-никакого фонаря Августа вновь поглотила беспроглядная тьма. Окна больницы выходили на крохотный, абсолютно неосвещённый лесопарк, и здесь было даже темнее ночью, чем в квартире кота. Единственным видимым пятном оставалась полоска на внешней стороне оконного проёма, наверняка оставляемая какой-нибудь синей табличкой от номера дома.

 Персоналу кот оказался совсем не нужен. Шаги отдалились, и больше никаких признаков живого не было. Тело с его многочисленными синяками и ссадинами слишком сильно ныло от боли, чтобы самому вставать и разбираться с древней конструкцией: надев куртку и покрепче замотавшись в одеяло, он приготовился ко сну…

 И тут произошло нечто… Шквал ветра, почти ураганный, с грохотом раскрыл несчастное окно так, что оно чуть не разбилось вдребезги о стену. Быстрее, чем стекло перестало оглушительно дребезжать, в комнату молниеносно заскочил чёрный призрак, перекрыв на миг единственную полосу света на окне. 

 … и тут произошло нечто вполне ожиданное для Августа, третью ночь встречающего одного и того же своего «товарища». Разве что, появление обычно медлительного вампира стало произошло на удивление стремительно и шумно (из-за грохнувшего окна - Вильгельм был способен беззвучно приземлиться на ноги даже на такой скорости). Кажется, ёкай успел ещё перевернуться в воздухе. И как он только не запутался в своём плаще?

 - Х-хаха, извините меня. Здешний штат совсем нельзя назвать очень гостеприимными людьми, пришлось подключать фантазию - с оттенком фамильярности в голосе сообщил нежить. Едва ли ему требовался воздух, но сейчас его легко можно было представить как задыхающегося после пробежки. Но включив воображение. Во мраке скрылось даже мертвенно-бледное лицо упыря - единственными различимыми пятнышками оставались багровые глаза Вильгельма с его узкими хищными зрачками. В комнате играл ледяной ветер на грани неестественного, мешая больничные запахи с грозовой свежестью.
 - Поздравляю Вас с переселением в это расчудесное, пропитанное историей и бурными человеческими страстями, свободное от ежедневной рутины помещение и ответственнейше заявляю, что Вы мудак и неудачник. Предвидя Ваш ропот, отмечу, что обвинять меня в чем-либо бесполезно и виноваты в любом случае остаётесь Вы. В лю-бом. Теперь можете высказать мне всё, что Вы думаете, я так хочу об этом знать!

  Печать всё ещё не снята, и пока у Вас есть право просить практически что угодно, исправлять свои ошибки за известную плату. Советую Вам прислушаться, у Вас все равно не хватит сил и мозгов отделаться от леди-сыщицы и всех тех уродцев самостоятельно. Я даже смею предположить, кого этой ночью Вы изъявите желание отправить на тот свет, - сообщил ёкай очень сдержанным тоном. - Свяжешься ещё со смертными. Лучше бы флористом или детективом стал, - усмехнулся в сторону вампир. В короткий промежуток времени, когда Вильгельм замолчал, вновь прозвучало шарканье, но ёкая это ничуть не напрягло. - Мне больше нечего Вам сказать, и нет на это желания. Да-да, со мной и такое бывает.

 Шаркающие шаги вновь приблизились. Старуха-табуретка влезла в комнату и осмотрела её своими чёрными от игры света впадинами глаз. Её челюсти так же беспрестанно двигались. Рыжеватое пятно принялось судорожно прыгать справа налево. Вильгельм, молодой кудрявый господин отнюдь не грозной наружности, в раздражении метнулся с пустующей кровати в тёмный угол комнаты и растворился там опять в расплывчатые очертания в темноте. Сторож ничего и не заметила, продолжая судорожно водить туда-сюда фонарем - бессмертный не оставил даже мятого следа на простынях. Лампа премерзко заскрипела, заглушив и без того невнятное ворчание бабки. Погрозив коту пальцем, она вышла, на этот раз оставив дверь приоткрытой.
- Чучело, - буркнул ёкай.

Изменено 30 ноября, 2014 пользователем Willhelm F.F.

[August 0]

Приход через окно, растворение во тьме, смерть Велтена и Морта уже удивили Августа и до сих пор он думал, что если Вильгельм выкинет что-нибудь новенькое, то это его самое новое его не удивит. Однако нет, уже банальное называние кота чудаком на букву "м" оказало на Густа такой эффект, что чтобы не поперхнуться слюной от такого, нужно было применить всё мастерство. Хотя он и понимал в глубине души, что ёкай прав. Августу не нужно было идти к Дине и получать от гопников, не нужно было убивать Морта и встретиться потом с Эклер, не нужно было вообще тогда покупать ту книгу, чтобы вызвать Вильгельма. Если бы не это, то всё было бы как раньше, но более... стабильно что ли.

Но было уже поздно. Нужно было думать над тем, что делать дальше, пока голова не решила снова уйти в спящий режим и к нему снова утром не придут уличные ребята (а они могут, ибо по больнице мог шататься кто хотел, часто из-за наплевательства персонала к тому, кто это был. Вдруг родственники или новые больные, какая разница...) или Эклер Виенн с новыми расспросами. И самое плохое было то, что он не знал, что хуже из этих двух вариантов. Вспомнив о Клер, Август вспомнил о устройстве на своей руке. Короткий взгляд на запястье сообщал, что браслет (чёрт его раздери!) был цел и ждал своего звёздного часа.

- Понаберут же... - Короткий комментарий в сторону давно ушедшей старухи. Что до желания, то Августа понимал, что убивать нельзя, иначе в его сторону будет ещё больше подозрений. Нужно было как-то избавиться от Виенн (на Генриха плевать, он сейчас не так важен)...

- Хм... Вы можете, пожалуйста, сделать так, чтобы эта детектив, Эклер Виенн, ммм... Попала в психушку, во! Или... - Ещё одна мысль. - Пусть все думают, что Морта убила его сестра, в том числе и сама детектив пришла к такому выводу! Это будет прекрасно! - Три зайца за один выстрел. Избавиться от ищейки, от гопников (они будут считать, что убила Велтена тоже Марта) и от самой пустоголовой лисицы. - Можете сделать что-то из этого. Не знаю, что лучше...

[Володя 0]

 - Имейте в виду. За трёх убитых зайцев я отниму у Вас три года жизни. Пора менять способ оплаты…

 Вильгельм на любое происшествие реагировал быстро и остро: стоило Густу открыть рот, как демон забыл, что только что готов был вслух зарычать на бабку с фонарем. Ёкай уже довольно щурил неестественно-красные щёлки глаз, будто он был ребёнком-детсадовцем, а кот рассказывал сказки. Странным образом он выглядел довольно невинным, хотя точно не радовался от души за Августа. Кот, разумеется, вряд ли мог заметить всех этих перемен настолько хорошо, насколько это позволило бы хоть минимальное освещение. 

 - Давайте я замаскирую Марту под Вас. Мне понадобятся только очки и одежда, а со взглядом должника-милионника я что-нибудь придумаю. Уже завтра вечером вся эта шваль из мести растерзает её на мелкие куски. Гарантирую, - деловито подперев подбородок пальцем, предложил ёкай, после чего весело прыснул и замолчал, с уже более задумчивым выражением лица. Вильгельм отвернулся лицом к окну и уставился куда-то в темень, как кот, уловивший взглядом мелкую добычу. Ледяных вспышек ветра больше не повторялось.  

 В какой-то момент ему захотелось убить Августа не из жалости, а из жадности к его глупости, до того, как тот по причине своей фантастической дальновидности и рассудительности не попал в какую-нибудь другую неприятную историю и дал пробить свой череп кому-нибудь другому. Но мимолётная мысль ушла так же быстро, как пришла, Вильгельм не хотел выпускать из вида такого удивительного смертного. Кто бы ещё доверил сомнительному персонажу такое обширное, к тому же такое судьбоносное право выбора? И это после того, как его фактически оставили на съедение злобной уличной фауне и ещё осмеяли потом? Сейчас Вильгельм расскажет ему только верхушку айсберга, притворившись доброжелательным васей, а потом все равно сделает то, что ему вздумается. И смертный поверит. Ёкай знал, что сам не оставил Августу особого выбора, вовремя оценив его ход мыслей, но в душе всё ещё праздновал, насколько всё удачно и выгодно складывалось. (Удача уж точно не была сильной стороной Вильгельма в обычное время). Но пока ещё Август при мог, расплатившись с долгом, сбежать, как бы банально это не звучало, в тюрьму или под домашний арест, как уж решит полиция и суд. Похоже, совсем немного усилий - и вся жизнь смертного, всё то, что её окружает, оказывается в цепких лапищах вампира, и вытягивать из неё можно будет не только сами жизненные соки, в прямом и переносном смысле, а что-то куда большее. Подверженная азарту натура вампира начала медленно, но беспощадно разгораться. Разнообразные идеи начали сами вырисовываться перед ёкаем, пока ещё беспорядочные, бледные и набросочные, как первичный эскиз художника. Поступая, как подобает поступать трезвомыслящей знатной особе, Вильгельм не стал кидаться в них, как в омут. 

 - Если говорить серьёзно, то, я думаю, мне будет под силу подставить под удар сестру Штиллё, - не так уверенно, как обычно, пробормотал через некоторое время мертвец. Сейчас он просто озвучивал первые попавшиеся мысли. - Можете быть уверены, с легкого движения моей руки гопота набросится на неё, как свора псов на кость. Только и смотри, чтобы не подавились… В отличие от пани Виенн. Имею честь напомнить Вам, что Ваш браслет на руке не просто так образовался. Просто подумайте. Вы, пани Вальден-Фейг и пани Штилле, без сомнений, оказались втроем около дома гораздо раньше, чем кто-либо ещё. И вы оба подтвердили, что в момент смерти пана Штилле она находилась рядом с вами, на улице. Улавливаете? Даже если девушка «окажется» убийцей, вас в худшем случае накажут за умалчивание. А в лучшем - вам придётся придумывать историю оправдания уже с пани Герой, чтобы доказать ей и другим свою непричастность. И да, извините, но я не умею стирать память у людей. Даже если я уничтожу все письменные подтверждения этого акта - ничего не изменится. Вы же верите в здравомыслие Эклер Виенн? Кто знает, может, эта могущественная женщина сейчас держит в руках очередную недвусмысленную улику? Главнейший смертный в полиции даст себя посадить в жёлтый дом только с собственного разрешения. Письменно заверенного у нотариуса. 

 Снова неожиданно начавшееся молчание, словно кто-то задел кнопку «выключить» на записи магнитофона. В этом было что-то зловещее. Вильгельм явно предпочел что-то умолчать.

 - Как некрасиво вышло. Почти было переложил свою работу на Вас! Простите меня великодушно. Я ещё не сказал, что у меня не получится. Я слишком хитёр для обычной ищейки. Пускай и необычной. Вы поплатитесь годом своей жизни за тот вызов, который бросили мне от неё. Всё зависит от того, насколько она благоразумна. И всё же, как Вы думаете, у неё достаточно много здравого смысла?

Изменено 22 ноября, 2014 пользователем Willhelm F.F.

[August 0]

После предложения замаскировать Марту под него, Август засмеялся бы, если бы тело не болело и один-единственный смешок мог эхом боли отозваться по всей туше кота. Что поделать, чувство юмора у ёкая всё-таки было, хоть и жестокое, чёрное, как ночь. 

- Мне главное, чтобы они просто отвязались от меня, вот и всё! Я не знаю ничего насчёт её здравого смысла - Почти умоляя, грустно сказал Густ ёкая. Что поделать, а единственным желанием Августа было то, чтобы больше не видеть Виенн. Пусть кого-нибудь другого допрашивает и обвиняет, только не его! Усталого взгляда лиловых глаз лисицы кот возможно больше не выдержит и будет готов рассказать всё, лишь бы он отстала от него. Да ещё и Генрих со своей командой...

А насчёт здравого смысла... Августу казалось, что лучшим способом для того, чтобы её коллеги поверили в невменяемость Клер было Вильгельму заставить её поверить в своё существование и причастность ко всем этим трупам. Вряд ли кто-нибудь из обывателей сразу поверит в то, что все убийство совершила нечистая сила. Впрочем, по мнению Августа, это всё больше работа Вильгельма, а не кота. Пусть себе придумывает всё, что угодно, лишь бы сделал заказанное. 

[Володя 0]

 - Сожалею об этом, но у Вас вместо мозгов мочало. Могу я поинтересоваться… а, нет, не могу. Вы же идиот и не поймете, - с претензией на глумивость прохрипел ёкай. В его голосе сквозило чистейшее, неподражаемое и невозможное презрение аристократа к грязному быдлу, которого с лихвой хватило бы не только на одного маленького, незначительного Августа, но и на огромную толпу разнообразных антропоморфов. Впрочем, злил его в основном жалостливый и грустный тон кота, а так заданный Вильгельмом вопрос был риторическим и никакого ответа на себя не подразумевал. Ёкай переигрывал своё раздражение просто так, из злонамеренности, с целью унизить своего незадачливого медиума. Но поскольку Август, всегда реагировавший на всё слишком флегматично, не мог развеселить Вильгельма, то тот не стал растекаться мысью по дереву.

 - Хорошо. Я что-нибудь сделаю. И не благодарите. Лоб расшибёте.

 Вильгельму не хотелось пачкать руки о труху больничной мебели, и вместо красивого и культурного выхода через дверь, он медленно развёл руками. Окно послушно раскрылось, после чего вампир беспрепятственно заскочил на подоконник, а оттуда бесстрашно сиганул вниз. Август при этом остался с небольшой проблемой, оставленной призраком: злой и колючий холод пробирался в разинутую дыру окна, грозя застудить ослабленный организм кота вплоть до пневмонии. 

 

Окутанная тьмой окраина городка бессловесно вымерла ночью. Каждый рассвет она медленно, неохотно восставала к жизни, чтобы мучительно дотянуть до нового заката и вновь погибнуть. Два кирпичных серо-бежевых дома с плоскими крышами и крохотными квартирками бедняков разъединял длинный переулок. Помимо привычных подгнивших деревьев, низкой травы и песка тут также находилась горка из непригодившейся древней мебели. По традиции хорошие вещи умерших делили между собой родственники, бесполезные, но милые - зарывали вместе с покойником, а всё остальное печально летело прямо в окно и скапливалось под окнами. При этом никто не имел права и слова сказать горюющим в критику, а уборкой занимались только бродяги, дети и нуждающиеся. Прямо здесь, среди набитых поролоном остатков диванов и кресел, уютно жила крохотная кошачья семья из матери и трёх её отпрысков. Бездомная кошка царственно занимала своё место в самом сердце горы мусора. Её дочь, чёрная нефтяная капелька, неуклюже карабкалась с деревяшки на деревяшку, любопытно помахивая согнутым в вопросительный знак хвостиком. Животные занимались своими делами абсолютно молча; в интересах котёнка добраться до конца переулка, ни разу не прибегнув к помощи матери.

 Заставив детей остановиться, а мать - нервно замахать хвостом, насквозь переулка прошёл, прижимаясь к стене, какой-то подвыпивший мужчина в потёртом плаще. У самого его конца он чуть не столкнул плечом худощавого юношу, задумчиво потягивающего сигарету, от души обозвал того матерным словом и скрылся. 

 Вильгельм решил скоротать дорогу пока ещё малознакомого города именно здесь. С точки зрения людей, он являлся обычным прохожим, которого крепкий мужик мог спокойно свалить на землю и разбранить на месте. Но котёнок, чёрная капелька, не обманывалась человеческими пропорциями. С точки зрения зверька ёкай представлял из себя омерзительнейшее уродливое чудовище, покрытое облаком мглы, жуткое, как бездонная пропасть. Зрачки котёнка расширились от ужаса; не прошло и мгновения, как животное на карачках, прижав хвост к полу, помчалось к спасительной куче мусора.

 - Это хорошая мысль, друг. Я хочу с тобой познакомиться, - проследив за котёнком, прошептал Вильгельм. Стремительно отступающее невинное создание будило в нём что-то вроде искажённых хищничьих инстинктов, меняло ритм сознания: ёкаю показалась отличной идея догнать, поймать и поиграть с животным. Как бы то ни было, с кошкой, в отличие от людей, можно делать вообще что угодно абсолютно безнаказанно. Вампир медлительно вынул из карманов плаща костлявые руки, деловито вынул изо рта сигарету, после чего рывком преодолел почти весь путь до жертвы.

 Котёнок юркнул под сломанный стул, оказавшись в относительной безопасности. При желании ёкай мог легко достать его через расщелину… но не стал этого делать по одной простой причине: джентельмену не полагалось брать для себя вещи и особенно еду из мусорки. Кодекс чести так сильно действовал на Вильгельма, что призрак вообще будто забыл, зачем он тут сейчас стоит и смотрит в землю. С большей осторожностью, на случай новой встречей с пьяницей, Вильгельм вышел на широкую пустынную улицу. Никого. Недостроенная дорога засыпана мелким камнем.

 

  И снова никого, никого, никого. Вильгельму эта ночь явно играла на руку: пускай его фантомная персона и так очень мало интересовала прохожих, передвигаться совсем без свидетелей ему нравилось больше. Последний раз сверившись с адресом в своей записной книжке, вампир отбросил свою сигарету прямо за лестницу подъезда и переступил порог старого дома. Всё остальное - дело исключительно техники. Вместо того, чтобы тратить энергию на ломание чужих лампочек, он предусмотрительно подошёл к щитку электронапряжения. И опустил рычажок под номером квартиры главного детектива города. После чего стремительно забежал на второй этаж.

 

Эклер Виенн по исключительной честности и тяге к справедливости не стала разменивать квартиру после того, как стала главным детективом. Новоселье в четыре новенькие комнаты близко к центру города ей стоило всего нескольких толстых намёков и недели занятости. Но не заслужили этого. К тому же, лисица искренне считала, что ей и так повезло: её жилище не разваливалось, не текло, не продувалось насквозь, в него не приходили по старой привычке гостевать бомжи, даже местная гопота не имела в подъезде филиала ночного клуба. Одной комнаты без обоев да прихожей, не считая кухни и санузла, одинокой и вечно разъезжающей по делам женщине вполне хватало. 

 Несмотря на то, что сон полицейского обязан быть чутким, Эклер привыкла не просыпаться от шума. В её доме обитало четыре довольно шумных существа, любящих время от времени устраивать ночью разборки между собой и деталями быта. Крупные, мощные и очень недружелюбные доберманы жили на правах лелеемых и опекаемых лисицей детей: у каждого из них имелась своя кроватка, именной ошейник и миска. В обмен на тепло материнского дома они отвечали примерным поведением и выдержкой, доступной не всякому человеку.

 Остервенелый лай этих послушных созданий, да ещё и глубокой ночью, сильно подействовал на Эклер. Она мгновенно проснулась, в две секунды оценила обстановку и на цыпочках быстро подлетела к источнику звука.

 Стройная лисица в лёгкой, пастельно-сиреневого цвета коротенькой ночнушке, тут же появилась в дверях коридора, прижавшись спиной к косяку. Она ещё толком не разлепила глаза, но в её левой руке уже угрожающе сверкало огнестрельное оружие (ни дать ни взять, звезда эротической съемки). Собаки толпились, напрыгивая друг на друга и дико рыча. Само по себе это странно, поскольку лаяли они все, как ошалелые, в воздух. Приоткрытая дверь также не ускользнула от взгляда сыщицы. Стоял легкий запах табака. Женщина грозно нахмурилась

 - Кто здесь? - приказным тоном спросила Эклер, левой нащупывая выключатель, а правую руку выставив вперёд.

 Ничего. 

- КТО ЗДЕСЬ?! - ещё раз повелительно рявкнула Эклер, перекрикивая собственных питомцев и щёлчки выключателя. Как назло, тот отказывался работать. 

 Странное стечение обстоятельств не заставили лисицу потерять самообладание, но её смятение со стороны смотрелось даже карикатурно. Эклер прокралась мимо своры собак и резко распахнула входную дверь, осветив комнату. Безрезультатно. Лисица прокляла себя за то, что не догадалась взять фонарик из комнаты; зная о слежке за собой и прямо-таки физически ощущая злой взгляд на себе, она не рисковала бегать по квартире. Чтобы вор, убийца, или кем он там был, не смог уйти (а она верила, что незаметно - не сможет), она предпочла запереть дверь. А затем успокоить собак, с целью заставить их работать на себя. Удивительно, как свирепые существа смирели от одного своего имени из уст хозяйки. 

 Через минуту Эклер уже точно знала: в её доме орудовал убийца. Тот самый, наделавший шуму в домах богатеев в другой части города. Уж очень удачно кто-то открыл дверь её, полицейской, ключом или отмычкой, и слишком ловко спрятался, и чересчур сильно торопился уничтожить врагиню, наваляв столько глупостей. И даже неважно пока, зачем. Связь с делом о Хорригане и Морте настолько очевидно всплыла на поверхность, что Виенн уже мысленно отменила на завтра все допросы и бессмысленное перебирание бумажек в поисках улик. 

 - Спэйд, сидеть, - усадила одного из доберманов у входной двери лисица. Ещё двое, по кличкам Клаб и Даймонд, заняли посты у окон в разных комнатах. Собаки, по идее, в данный момент готовы наброситься на всё движущееся, кроме Эклер, если оно рискнёт к ним подойти. Звери могли отразить атаку ножом, правильно реагировали на выставленный пистолет (хотя лисица не думала, что кто-то будет стрелять по животным в темноте) и не стеснялись вгрызаться в лицо врагу в случае опасности: бережная хозяйка Эклер ни за что не оставила бы своих любимцев под угрозу. Четвёртая собака, Харт, отправилась на поиски убийцы вместе с Эклер. Сыщица ума не могла приложить, куда пропал преступник, но всё ещё опиралась на логику и решила обыскать все углы своей квартиры.

 

Тик.

Так.

Тик. 

Так.

Три часа бессонной, то обнадёживающей, то отчаивающей ночи.

 - Вот же дрянь. Жестокая, тупая, самонадеянная дрянь. Я все равно тебя вырою из-под земли и посажу в одиночную камеру, на пару десятков лет. И ещё на родню твою такой штраф наложу…

 Было бы глупо, если бы Эклер не использовала фонарик. Было бы глупо, если бы Эклер подставляла свою спину под возможный удар. Было бы глупо, если бы Эклер не осмотрела потолки. Было бы глупо, если бы Эклер не проверила все кровати, все шкафы, все разъёмы, куда теоретически не смог бы поместиться и ребёнок. Вот теперь лисица была готова поверить в чудеса: например преступник смог менее, чем за пару секунд между поднятым собаками лаем и вставанием детектива выскочить через дверь или окно со второго этажа. У неё даже закралась мысль, будто её старые верные компаньоны предали её и встали на сторону убийцы. Однако, Харт бодренько шагал рядом, не отставая от хозяйки, а остальные собаки даже от скуки не покинули своих мест, и даже гавкали иногда. Женщина уже поняла, что рано обрадовалась, дело действительно настолько ужасно запутанно и убийца сделает любого фокусника в умении прятаться и таинственно исчезать. Оставалось только надеяться на бесхитростность анонимуса: возможно, с самого начала для неё готовилась ловушка, и вот-вот её, третью жертву, настигнет кровавая и болезненная смерть. А лиса всё-таки боялась умереть, а также боялась за судьбу лишённого справедливости города. Наверное, чтобы спастись, стоило собрать всех собак в охапку и бежать на улицу, но детектив уповала на свою внимательность, осторожность и пистолет, держа преступника в квартире. Хотя, может, и не держа даже. Но лучше перетерпеть. Ложиться спать - самое плохое решение на эту ночь; прислоняться к стенке, садиться - опасно; Эклер в сотый раз уставала топтаться в коридоре делала обход. 

 Сотый раз - санузел. Как и везде, здесь не работало электричество. Уже не особо задумываясь о своих действиях, Эклер подошла к ванной и немного небрежно провела под ней ногой, заранее зная исход проверки. Но главное же - не спать, не спать, не спать.

 Безысходность и сонливость жестоко измотали Эклер. 

 Моргание вышло долгим и липким. Виенн медленно протёрла глаза рукой. Вдруг прямо за её спиной прошла следующая череда звуков: рявк, глухой стук, громкий стук. Прежде, чем детектив обернулась, кто-то вытащил наружу Харт и закрыл дверь. Лисица немного заторможенно бросилась к последней и ухватилась за ручку. Не открывается. Со всеми усилиями - не открывается. В первые за многие года лиса почувствовала, как её сердцебиение слишком сильно ускоряется, до боли. Эклер могла запереть санузел изнутри, но не снаружи, значит, кто-то держит дверь на той стороне! Женщина изо всех сил ударила ногой прямо в середину двери. Никакого эффекта. Он слишком сильный. В глазах сыщицы стало темнеть, а во рту появился странный водянистый привкус. 

 - ФАС! - срывающимся голосом рыкнула Виенн.

 Эклер думала, что хуже быть не может; но вспомнив своих драгоценных, обожаемых доберманов, которые остались в одном помещении с дьявольски скрытным и сильным маньяком, она чуть не рухнула. Уверенность в их силах пропала вместе с игрой нервов. Эклер была на грани истерики - но ещё не кричала. Нестолько ударов в дверь прошли без толку. Лисица, забыв о безопасности, выстрелила несколько раз в дверь, сделав себе кривую дырочку, и нацелилась туда лучом света фонарика. 

 - Забудь о правосудии и о тюрьме, сукин ты сын! Я убью тебя прямо сейчас! Дьявол, открой!

 Эклер потратила немало стараний, усилий и времени. То ли ей чудилось, то ли она правда потихоньку выигрывала битву с держателем двери: судя по всему, её соперник уже подставил мебель. Как бы невероятно то ни было - лиса готовилась признать, что в мире существуют как минимум двое таких убийц, способных немалое количество времени провести в чужой квартире, полной собак, не издав и звука. Лисица устала: ей только и оставалось подсвечивать фонарем часы и засекать время. Три часа, четыре минуты.

 И ещё две.

 - Урод, тварь, шалава, ты у меня ещё пожалеешь, что родился. 

 И ещё три.

 Эклер устала ждать и уныло опустила голову в колени. В такой же позе она крепко ударила пистолетом в дверь; та задрожала. По ту сторону явно происходила какая-то возня.

 Поднялся дикий лай. Затем в уши лисы ударил кошмарный звук: отчаянный, агональный скулёж Харт. Кровь внутри Эклер заледенела и чуть не перестала течь. Накативший в горло упругий шарик не дал ей крикнуть что-то, - бессмысленное, нечленораздельное, неважно, - женщина с новой силой начала буквально разносить свою дверь на щепки, слой за слоем. Пытка, оглашаемая душераздираемыми криками боли собаки, похоже, продолжалась несколько часов: вдруг лисица неудачно потянула руку. Не просто так. Дверь открылась! Точнее, приоткрылась, достаточно узко, чтобы плечи и широкие подтянутые бёдра лисицы не давали ей выйти наружу. Детектив готова была обрезать с себя всё лишнее, чтобы пройти и медленно, мучительно четвертовать кое-кого.
 - Сдохни, скотина, сдохни.
В какой-то момент ей удалось выйти, даже и непонятно, как. Дверь всё это время заслонял тяжёлый шкафчик для обуви, шляп, перчаток и прочей ерунды, который женщина пнула со зла. Стоял тяжёлый запах крови. Она чуть не забыла про свой фонарик.

 Свет загорелся внезапно, ударив по глазам. И это отнюдь не был карманный фонарик: на кухне запел заработавший холодильник, о чём-то уютно заговорил телефон. У детектива от перепада давления потемнело в глазах и заболела голова. 

 Половину прохожей залило кровью. У входной двери лежала горка из чёрных тел, из которых только одно громко и хрипло дышало. Смешались кишки, выломанные под страшным углом лапы, вырванная челюсть и квадратные куски кожи. Спэйд, Харт, Даймонд и Клаб превратились как минимум наполовину в бесформенное месиво. На стене собачьей кровью была оставлена глумливая надпись:

 «НЕ УСПЕЛА»

 и нарисованная улыбающаяся рожица. В другой раз лисица бы заметила, что убийца своими дурацкими шутками оставил немало улик против себя. Ноги, руки, лицо и тело лисицы словно остекленели, и, вслед за душой, грозились вот-вот разбиться на части. В мозгу лисицы щёлкнуло и перевернулось.
  Детектив дрожащей конечностью глубоко всунула себе в рот пистолет и нажала на курок.
  Несколько раз. Естественно, она забыла о том, как истратила пули. В тумане боли и утраты лисица потеряла способность трезво оценивать действительность. Не сумев разделаться с собой, Виенн направила злобу и обиду на мебель. При этом она ясно осознавала, что попадись живодёр в её руки, так мягко, как с вещами, она с ним обращаться не стала бы и применила бы весь спектр пыток для допроса, и всю свою изобретательность. Неистовую ярость прервала только подёрнувшаяся лапа существа из горы развороченных тел: сыщица поняла, что есть ещё шанс спасти животных, и с совершенно иным настроением бросилась к телефонной трубке. Телефон ветеринарной службы она знала наизусть.

 

 Вильгельм осторожно, словно боясь обжечься, коснулся внешней ручки двери. И затем её мгновенно обвело красным светящимся кругом сложного магического знака. Заклинание, Отпирающее Все Замки. Задвижка громко щёлкнула, чуть не напугав Вильгельма резким звуком; отработав своё, заклинание пропало. Ленивый ёкай часто забывал полезные элементарные заклинания, и сейчас искренне радовался за свой успех.  

 Эклер Виенн не смогла проснуться от движения в своей прихожей; в её доме постоянно что-то (или кто-то) двигалось, шуршало и дышало. Даже сейчас. Напряжно.

 Вильгельм решил не поднимать шум лишний раз; юноша понадеялся, он сможет достигнуть своей цели быстро и ему не стоит беспокоиться за сквозняк и за слабенькую полоску света, которые создавала слегка приоткрытая дверь. Из комнаты доносился божественный, сводящий с ума запах крови молодой женщины. Кровь и плоть детей - нежная сладость, но не больше; иметь дело с любыми мужчинами, а так же пожилыми людьми, вампир вообще не любил; но с молодыми женщинами всё обстояло в диаметральной противоположности. Вильгельм с трудом сдерживал внутреннее ликование, ограничиваясь широкой бессмысленной мечтательной улыбкой на лице. Помимо того, Эклер Виенн крепко спала (что раздразнивало вампира ещё сильнее), а ещё в ней было что-то странное, необычное, испорченное: более точно эту неправильность, будь то так называемый сильный дух или какая-то медицина, ёкай с такого расстояния определить не мог.

 Все помыслы Вильгельма разом спутались от мелких шагов. Вампир вдруг осознал, что помимо Эклер в квартире водились какие-то другие существа. Собаки. Каким-то образом приоткрывая двери спальни и кухни, навстречу незваному гостю стали выползать угловатые морды агрессивных доберманов.  

 «боже боже боже боже чёрт чёрт чёрт чёрт чёрт»

 Эти звери, в отличие от невинных кошечек, легко перебарывали свой страх перед ночным чудовищем ради защиты хозяйки. Их скорее смущало непонимание того, как реагировать на неживую угрозу; прежде, чем псины подняли неистовый лай, Вильгельм слабеющей походкой успел отступить чуть ближе к выходу. Не считая того, что он вообще никак не ожидал такого поворота и чувствовал, что его первоначальная идея провалилась в пух и прах, он малодушно боялся быть укушенным одной из этих тварей. На стене в золотой рамочке висела памятная грамота опытного кинолога, Эклер Виенн. Когда наиболее ошалевшая зверюга сделала выпад вперёд, ёкай, испуганно поминая в мыслях свою мать, в прямом смысле взлетел под потолок. В воздухе его задержала пара небольших призрачных крыльев, причудливой, как у горгулий, формы. Восхитительная бесшумность.

 Но он не успел уйти. Стройная лисица в лёгкой, пастельно-сиреневого цвета коротенькой ночнушке, тут же появилась в дверях коридора, прижавшись спиной к косяку. Она ещё толком не разлепила глаза, но в её левой руке уже угрожающе сверкало огнестрельное оружие (ни дать ни взять, звезда эротической съемки). Собаки толпились, напрыгивая друг на друга и дико рыча. Женщина грозно нахмурилась

 - Кто здесь? - приказным тоном спросила Эклер, левой нащупывая выключатель, а правую руку выставив вперёд. Вот и причина странной испорченности её крови. Правой кисти у женщины не было: на её месте кто-то кустарно пришил пистолет. Сколько раз за вечер она сможет удивить мертвеца? 

Вильгельм не уставал буквально висеть в воздухе и наблюдать за сыщицей в то время, как она ласкала своих животных. В какой-то момент он даже тихо позавидовал, что не может так же легко и просто присмирить саму Эклер. Пускай детектив и попросту неспособна разглядеть его сейчас из-за тьмы, и запах многочисленных сигарет, выкуренных парнем, успел рассеяться (да и помог бы он ей здесь, под потолком), она теперь, зная о присутствии злоумышленника в доме, запросто дотянет без сна до рассвета. Ёкаю становилось нехорошо от мысли, будто он так и застанет рассвет на этом месте. Даже если ему удастся выпутаться, прикинувшись обычным бездомным воришкой-домушником, с желаниями Августа придётся сильно повременить, а этого ему не позволяла уже проклятая клятва. 

 И правда, лиса начала подробный обыск своей квартиры. Вильгельм решил немного переждать, пока дом притихнет, и когда он сам успокоится. На самом деле, закончив бояться, он чуть не расхохотался в голос в тот момент, когда чересчур здравомыслящая Эклер своими же усилиями заставила собак смириться с присутствием под боком отвратительного существа. Те всё ещё злобно поглядывали на Вильгельма, скалили на него зубы и порыкивали. Может, они бы и разорвали бы его, опустись он на пол, но ёкай предпочитал парить над их головами и слушать недовольное собачье ворчание в свой адрес, на которое Эклер оборачивалась, но не более. 
 

Прошло достаточно много времени: бедная Эклер измоталась, пока бестолково бродила туда сюда по квартире и не давала себе спать. Наверно, стоило её пожалеть. Да, пожалеть: ёкай хорошо представил, как будет говорить ей слова сожаления, наслаждаясь её кровью. Но, сожалению, всё это потом.

 Висеть в воздухе и невербально общаться с животными конкретно наскучило ёкаю, да и вся обстановка намекала на то, что давно пора действовать. Эклер плавающей походкой вышла из спальни, и, потоптавшись по коридору (ёкай, криво улыбаясь, подтянул повыше ноги во избежание неприятностей), пошла в ванну. Её доберман несколько раз оглянулся на Вильгельма, обвиняя того в глупом поведении хозяйки, но не переставал следовать. Устало виляя задом, зверь пошёл в ванную. 

 Повинуясь инстинктам, ёкай стремительно спикировал к полу, схватил добермана за шею и швырнул его в стену с такой силой, что собаке чуть не размозжило голову. Остальные доберманы залаяли и зарычали, но какое до них дело мертвецу? В следующую секунду вампир закрыл дверь, а ещё через пару мгновений - услышал звуки отчаянной борьбы, приправляемыми ругательствами, оттуда. Вильгельм тихо хмыкнул: у смертной женщины не было никаких шансов тягаться с ним. Придерживая трясущуюся дверь всего одним крылом, он аккуратно поставил на своё место стоящий рядом тяжеленный низкий шкаф. Идеально: теперь можно заняться своими делами.

 Ан нет, нельзя. Дверь пробило несколько пуль, а потом оттуда ударил луч света. Ёкай трусливо прищурился, представив, что бы было, не успей он отойти. Переложив шкаф набок, прикрыв им дыру, он наконец приземлился на пол спокойно. Идеально: теперь можно заняться своими делами.

 Спэйд свирепо зарычал, когда ёкай целенаправленно к нему придвинулся.

 - Кис-кис, собачка, собачка, - прыснул вампир, не используя голос. Встреча с псиной немного щекотала ему нервы, и он долго не знал, как подступиться. Наконец Вильгельм резким и очень быстрым движением схватил собачину за горло, полностью обхватив то своими длинными пальцами. Нечто чёрное и непонятное, типа виноградной лозы или длинного хвоста, вытянулось из-за его спины и с разгоном влетело в пасть Спэйда, разрывая тому пищепровод и мешая дышать. 
 

  Эклер устала ждать и уныло опустила голову в колени. В такой же позе она крепко ударила пистолетом в дверь; та задрожала. Прошло уже достаточно много времени.
 

  «До чего же приятное чувство,» - подумал ёкай. В руках у него висела вверх ногами злая зубастая псина, ещё не оправившаяся толком от удара о стену. Рыжие пятна шерсти измазаны кровью трёх её подружек, лежащих в полудохлом состоянии с измолотыми в пыль костями, сухожилиями и внутренностями. Чуть не напевая в честь своей замечательности песенку, Вильгельм острым лезвием канцелярского ножа вспорол доберману брюхо. Харт являлась единственным животным, которому он не стал зажимать глотку во избежание скулежа и криков. Взору ёкая открылись жёлтые и синие кишки собаки, животное истерически взвизгнуло и слабо задёргалось в руках вампира, из-за чего внутренности стали медленно проталкиваться наружу. Вампир попробовал представить, какие чувства должна была испытывать в этот момент Эклер, снова начавшая вырываться из ванной. Посмотрев и подумав, Вильгельм ткнул собаке острым пальцем в глаз, мгновенно раздавив тот в ничто. Целью юноши не стояло убить всех собак: Вильгельм беспечно разжал руку, и Харт свалилась в кучу тел, уже впавших в беспамятство. Осталась самая малость: Вильгельм снова открыл дверь, потом, как ни в чем не бывало, подошёл к шкафу с обувью, преградивший путь Эклер. Та, остро отреагировав на звуки невыносимых страданий своей любимицы, отчаянно билась в дверь. Вильгельм осторожно переставил шкаф так, чтобы дверь открылась, но не полностью, а узко. Пока лисица карабкалась наружу, вампир стремительно умчался из квартиры.

  Уже внизу он остановился и вежливо вернул в квартиру детектива электричество.

 

Вильгельм будничным шагом отправился по своим дальнейшим делам. Да, Виенн и её блоховозки изрядно испортили ему блестящий план, но крепкий задний ум ёкая уже подсказывал новые идеи. Страшно хотелось курить. Вильгельм хотел по привычке вытащить из кармана сигареты, но вдруг осознал, насколько мокры его руки от крови. Такими и сигареты испортить можно. Привычки носить с собой носовой платок у вампира не было: лучшей идеи, чем облизать пальцы, у него не нашлось. Кровь животных горькая, как имбирный чай. И невкусная. Со стороны прозвучал шуршащий звук. Вильгельм от неожиданности чуть не откусил себе ладнь: какая-то полоумная бабка в три часа ночи догадалась начать подметать двор. Фигура молодого, хорошого одетого, интеллигентного парня, с интересом обсасывающего собственную руку, вызвала бы у обывательницы много вопросов, а кошмарные разводы крови - ещё больше. Причем первое она, судя по выражению лица, уже увидела. Живо представив, какова была бы реакция бабки на кровь, ёкай вздрогнул и поторопился спрятаться в безлюдии. Надо отстирать одежду. Срочно. 

 Путь к квартира Августа - первое оснащённое водой место, пришедшее в голову вампира, лежало через переулок с котятами. Тут демону пришла одна хорошая идея. Не так уж и срочно идти стирать. 
 

 Полицейская умела оказывать первую помощь при многих случаях, но представить себе не могла, как тяжело будет оказывать её своим собственным любимцам. Тем не менее, к приходу ветеринаров она подготовилась основательно: прихожая напоминала военный госпиталь, разломанный, разрушенный и окровавленный, с бережно разложенными на полотенца больными. Только к одному она оказалась не готова: к встрече с живыми людьми. Стук в дверь сначала напугал её, а потом заставил вскочить на ноги и помчаться открывать. Лиса резко рванула дверь… Ветеринаров не было. Что? У ног лисицы тоненько пропищал котёнок. Нефтяная капелька, крупно дрожа от смертного ужаса, уставилась на Эклер умильными мокрыми глазами. 

[August 0]

Тяжелое пробуждение. Нет, тело кота стало болеть на совсем малую часть слабее, по крайней мере, движения руками и ногами не отзывались такой ужасной болью, как до этого. С ощущениями боли начали возвращаться и воспоминания о том, что было немного дальше после ухода ёкая. Ужасный холод вынудил кота выползти из кровати, каким-то чудом доползти до разинутой "пасти" окна и под собственные маты в сторону господина Вильгельма пытаться её закрыть. Получилось это не до конца, естественно, и сколь не из-за слабости от травм, сколь из-за того, что эти окна здесь вставили как минимум лет 60 назад, когда больницу построили и каждые несколько лет их усиленно красили, окна "растолстели" от нескольких слоёв краски и перестали влезать в рамы. Получилось закрыть только на процентов девяносто, остальные десять пропускали холод, но это лучше, чем все сто. 

Осмотр палаты уже при свете дня дополнил сведения, полученные ночью, тем, что кто-то заботливо повесил грязную куртку кота на старую вешалку, стоявшую в углу. Ах да, ещё причина по которой Август проснулся... Стояла она в дверном проёме и имела вид собачки лет около сорока, в белом халате. Медсестра... Судя по не очень довольному сонному лицу, заступившая на утреннюю смену, которая начиналась очень рано. 

Гнусавым неприятным голосом женщина сообщила, что, во-первых, время подъёма, а, во-вторых, ещё и время приёма лекарств. Да, в этой больнице в травматологии больным приходилось самим идти в кабинет раздачи лекарств, кроме разве совсем прикованных к кровати, вроде антро со сломанным позвоночником (Если бы Морт не умер от кровопотери, то он бы лежал сейчас в одной из платных палат). С трудом, опираясь на стены, Густ выполз из палаты и дополз до требуемого места, благо, очереди не было. Получив пару белых безликих таблеток (Коту сказали, что это обезболивающее. Он не очень верил этим словам, но разве был выбор?) и употребив их, он вернулся обратно.

Попытки позвонить матери (мобильный телефон выжил, хоть теперь он и был с треснутым экраном, а вот тому самому злополучному футляру с очками не повезло - его смяло в блин вместе с содержимым) сработали только на третий раз. Краткое сообщение о том, в какой он палате, что с ним вроде всё в порядке, обещания разобраться с братом Велтена в ответ... Гере же он отправил СМС с этими же сообщенными матери сведениями. Он понимал, что она может беспокоиться о нём и потому решил немного обнадёжить. Дальше был приём пищи, тихий час и наступило время посещений больных родственниками и друзьями. С небольшой надеждой, что к нему кто-нибудь пришёл, кот вышел из палаты...

Изменено 13 декабря, 2014 пользователем August

[Игорь 0]

Долгое время Август стоял и ждал, пока появится хоть одно знакомое ему лицо - но время шло, а к нему все еще никто не приходил. И вот, когда кот уже собрался развернуться и уйти обратно в палату, в помещение вбежала - точнее, с топотом ворвалась, хлопнув дверью и вызвав недовольные взгляды медсестер из-за громкости своего передвижения - Гера. Судя по растрепанному виду и тяжелому дыханию, она очень спешила.

- Густ! - окликнула она кота, который, если бы не поднятый ею шум, уже бы двинулся обратно в свою палату. Привлекать еще больше внимания было необязательно, но лисица, видимо, опасалась, что друг ее не заметит и уйдёт.

- Девушка, девушка, - строго обратилась к источнику шума женщина в годах, ухватив торопыгу за руку. - Ведите себя потише, вы не на вокзале, и не на перемене в школе! Здесь, всё-таки, люди покоя хотят!

- Извините, - виновато пискнула Гера, вывернулась из хватки и уже с гораздо меньшим звуковым сопровождением добралась, наконец, до Августа. - Густ! - выдохнула она и замолчала на несколько секунд, восстанавливая дыхание. - Извини, что я так поздно! Мама не хотела меня вообще из дома выпускать, мне сбежать пришлось, а потом я не знала, куда идти, потом заблудилась, а когда поняла, что мне в другую сторону - уже мало времени оставалось, а еще никто не мог мне толково объяснить, куда идти, а я здесь давно не была, я вообще в больницах редко бываю, ты же знаешь, моя мама же сама врач,...

Поток информации, исторгаемой Герой, долго не желал заканчиваться - почему-то лисица считала, что Августу будет интересно выслушать все подробности того, как она искала больницу, как за ней увязались бродячие собаки, как она искала маму малыша, игравшего на дороге возле школы; как она зашла не в ту дверь и совсем заблудилась в больнице, какая тут вспыльчивая медсестра в регистратуре... Наконец, энтузиазм девочки начал иссякать - как и ее способность дышать. Темп ее речи сильно замедлился, а потом и вовсе сошел на нет:

- ... Твои родители тоже придут тебя проведать, но попозже! Мы с ними связывались. Как же ты нас всех напугал! Я вообще сначала подумала, что они тебя убили! Почему они вообще на нас напали? У нас даже забрать нечего было! Они даже не требовали у нас ничего, просто напали и побили, зачем они так? Я так перепугалась! Как ты, вообще? Как себя чувствуешь? Что врачи говорят? Когда тебя выпишут? - с этими вопросами лисица замолчала, выжидающе глядя на Августа и ожидая его вклада в этот разговор, ставший, наконец, диалогом, а не монологом.

[August 0]

- Рад тебя видеть!... - Сказал с широкой улыбкой своей подруге Август, прежде чем был заглушен потоком речи, который полился изо рта Геры. Хотя кот сейчас был рад видеть, а также любить и и обожать любого, кто не питается только пивом и семечками, кроме Вильгельма, врачей и местных обитателей палат. Да и улыбка была скорее из-за вежливости.

- Давай в палату мою зайдём - Терпеливо дождавшись (точнее, скрипя зубами, сдерживая тем самым матерные требования перейти к делу сразу), пока уже упомянутый поток речи иссякнет, предложил кот, так как ему не очень хотелось, чтобы их разговор могли слышать проходящие мимо врачи, да и вообще, не очень удобно было разговаривать стоя.

В палате Густ попытался закрыть до конца любезно оставленное Вильгельмом открытым окно, используя кулак своей руки вместо молотка, пока лисица устраивалась на кровати Августа, куда он предложил ей присесть. И вот, ценой окончательно отбитой руки, окно вошло в раму на пару сантиметров и холод снаружи стал меньше проникать в помещение, так что кот и Геральдина заболеют куда с меньшей вероятностью.

- Я не очень хорошо помню вчерашнее, ибо, похоже, они попали мне по голове - Присаживаясь рядом, начал Густ. - Но мне показалось, что Генрих, их лидер, решил, что я якобы причастен к смерти его брата - И ведь причастен же. - Ну ты помнишь, пару дней назад, до Морта ещё, когда во дворе напротив моего дома нашли тело. Не знаю, почему он так подумал. И они наверное думают, что я умер - Кот ненадолго помолчал, думая над тем, возможно ли это и обезопасит ли это его от дальнейших посягательств на свою жизнь. - Ну врачи сказали, что у меня множество ушибов, но это я сам видел, у меня всё тело в синяках. И ещё у меня может быть сотрясение мозга, если мне по голове ударили. В любом случае, мне надо три дня здесь полежать, прежде чем они поставят диагноз или убедятся, что со мной всё хорошо.

Закончив рассказ, Август немного приобнял за плечи лисицу, успокаивая ту на случай, если она за него волнуется. Хотя на самом деле он это делал скорее из-за того, чтобы избежать её бесконечных "ойканий", которые после пятого раза всегда начинали его бесить.

- Не беспокойся, со мной всё будет в порядке! Они тебя не тронули? И что твои родители сказали, ну кроме того, что тебе нельзя выходить из дома?

Изменено 6 января, 2015 пользователем August

[Игорь 0]

- Ты не захочешь знать о том, что сказала моя мама. - помолчав, скривила мордашку Гера. - Ты же ее знаешь. Когда она устроила мне разнос - я поймала себя на мысли, что хочу обратно к этим хулиганам. - криво улыбнулась лисица, подразумевая, что Август догадается, что это сказано не всерьез. - Тебе лучше как можно дольше не показываться ей на глаза. Сколько получится. Почему-то она решила, что это ты виноват во всём этом. В смысле, не в том, в чем тебя хулиганы заподозрили, - встрепенулась лисица, - я вообще не понимаю, почему они решили, что ты причастен к смерти того несчастного парня! А мама думает, что если бы ты не пришел к нам тогда - всё было бы хорошо. Ну, может так бы оно и было, - признала девушка, - но это же не значит, что нужно на тебя сердиться. В общем, она остынет через время. - невесело усмехнулась девушка, сложив руки на коленях. - Ворчать еще очень долго будет, но отпускать погулять вряд ли будет запрещать. А если и будет - я могу ей просто не говорить, что я с тобой.

Гера улыбнулась другу подбадривающей улыбкой.

- Я к тебе буду как можно чаще заходить, - пообещала она. - И завтра зайду, и послезавтра. Может, тебе что-нибудь принести? Ну, конечно, это и твои родители могут сделать, но мало ли! А хочешь, я в следующий раз приду с кем-то еще? Я думаю, у нас в классе найдется много ребят, кто захочет тебя проведать!

Наивная и веселая болтовня Геры немного ободрила Августа, несмотря на то, что посещение его палаты одноклассниками, с которыми кот не очень ладил, его не так уж и вдохновляло. Тем не менее, слушать подругу было приятно - по крайней мере, лучше, чем лежать в палате в одиночестве, не зная, как скоротать время. В общении же время пролетело довольно быстро - осознав, что прошло уже далеко не десять минут, лисица испуганно охнула, всполошилась, и, бесконечно извергая какие-то объяснения, извинения и обещания, тепло попрощалась с другом, выдала еще кучу обещаний по поводу того, как она навестит его, и выскользнула за дверь палаты. Дома ее ждал тот еще нагоняй от мамы,  зато на душе у девочки теперь было легко и спокойно.

[Володя 0]

Эклер неохотно уставилась на себя в зеркало, висящее в дрянном здании ветеринарии. Оба глаза стали походить на традиционные персидские ковры: круглые лиловые радужки с естественным узором окружил светло-красный от лопнувших сосудов белок в мелких кровяных сеточках. В этот день широкое пальто висело на ней треугольником без забытого дома пояса, а оттенки чулков слегка не совпадали. Обычно безупречная сыщица придавала большое значение мелочам внешности. Но сейчас, похоже, женское начало подсказало ей показать своё горе всем встречным, и лисица бессознательно его послушалась. Одна собака погибла ещё в квартире, за жизнь остальных троих Эклер ратовала с самой ночи. Её преследовала череда неудач. С машиной ветпомощи постоянно случались какие-то, в принципе, незначительные оказии - то масло, то колесо, то руль. В самой клинике царил какой-то неясный бардак. Врачам, божащимся в своей невиновности, крепко досталось от суровой полицейской и за машину, и за многочисленные мелкие беспорядки на рабочем месте. Лисице вдруг показалось это всё чересчур подозрительным, и на всякий случай законспектировала всю последовательность странных событий. Однако, на этом её детективная деятельность на сегодня грозила закончиться.

 Несмотря на все старания лисицы, первый этап лечения занял почти полсуток - сами по себе операции оказались очень долгосрочными из-за количества пациентов, и из-за разнообразия их повреждений. Детектив оказалась слишком сердечной заводчицей, чтобы бросать своих собак в беде, и в итоге она потеряла кучу времени, в течение которого таинственный преступник мог натворить что угодно. А сколько важных следов она упустила? Эклер не простила себе такого упущения, и мысленно дала себе зелёный свет на самые радикальные шаги в будущем. Не знала, какие шаги - но разрешила отныне не ограничиваться в методах, подобно своему врагу.

 
В мыслях Марты творились разные интересные вещи. Проснувшись около двух часов дня, она отправилась завтракать в своё любимое кафе на соседней улице. А на свежую, выспавшуюся голову вообще часто приходят хорошие идеи, а на свежем воздухе – так совсем.

Первое и самое волнующее - это выбор ночного клуба на ночь. Вариантов у неё было немного - только "Прыгающие округлости" и "Сладкие булочки", не считая клубов в соседнем крупном городе. Впрочем, местные заведения девушке уже приелись, и на правах самостоятельной, взрослой, обеспеченной десятиклассницы лисица вполне могла махнуть вечером в областной центр... Вдруг Марта вспомнила о маленькой, металлической безликой пакости, висевшей на её запястьи и мгновенно помрачнела.

 - Шевелись, давай, страшилище! - рыкнула девушка на стоящую впереди женщину-кошку с сумками. Через секунду светофор показал зелёный свет, и лисица тут же презрительно обогнала крестьянку.

 Один только факт, что какая-то старая мразь делила расу и цвет шерсти с Богиней, раздражал Марту, а мимолётное воспоминание об эпизоде с нахальным допросом и вешаньем позорного браслета доводил лису до иступления. Марта не собиралась сидеть дома ни секунды после того, как её оклеймили подозреваемой, и горе тому или той, кто посмеет её остановить.

 - Девушка, - стеснительно позвал чей-то голос. От злости в Марте притупилось её врождённое чутьё на обожающие мужские взгляды. Она не обернулась.

 - Можно с Вами... Познакомиться? - чуть осмелел голос. Презрительно перекинув гриву волос со спины на плечо, лиса придавила незнакомца хмурым взглядом. Какой-то невзрачный, хилый и странно одетый кареглазый брюнет уставился на Марту. Взгляд лисицы стал ещё более унижительным и она отвернулась.

 - Отвали, урод, - отпарировала Марта и поцокала вперёд. Ещё немного - и она со всей силы ударит первого встречного своей увесистой сумкой.

  - Увы, - догнав лисицу, произнёс брюнет. Позорище на полголовы недоросло до Марты на каблуках. Чудом незнакомец не получил по затылку от тяжёлой руки Марты. - Я уже достаточно долгое время слежу за Вами, давно мечтая поговорить, и, отнюдь, не намерен сдаваться. Я приехал из столицы и живу здесь всего неделю, но уже с уверенностью могу сказать... что Вы самая удивительная и красивая девушка из всех, кого я встречал. Простите за это глупое знакомство на улице - в моём случае дорога каждая минута. До возвращения домой осталось совсем немного. Я временно живу на том конце улицы; впервые заметил Вас позирующей недалеко от берега, и с тех пор стал заходить сюда чаще. Можно, всё-таки, с Вами познакомиться?

 - Ну давай. Я Марта, - лисица оценила уровень красноречия на отметку "личный паж" и почти снизошла до юноши. Ей было скучно одной, к тому же знакомиться на улице и с куда более подозрительными и устрашающими личностями она привыкла. Те, кто вёл себя неподобающе и уж особенно не по закону, имели дело с её родителями с самыми ужасными для себя последствиями. Иногороднее происхождение ещё никого не спасало от незавидной участи.

 - Спасибо! Я... Владимир. Берестов. Студент третьего курса юрфака.

 - Понятно, - хмыкнула девушка и остановилась у кафе. Браслет звякнул, соприкоснувшись с перилами крыльца. Марта знала, что готовит свою блистательную красоту не для всяких студентиков и не стеснялась вести себя неподобающе, но ярость к уродскому браслету все равно захватила её. Спрятав испоганенную руку за спину, она коряво улыбнулась. -  А что не учишься?

  Вильгельм трижды попросил Бога, чтобы его ответ попал в тему.

 - Эмм... В нашем университете неделя промежуточной проверки знаний, без учёбы как таковой. Я просто сдал свои долги в универе и мне разрешили  отдохнуть после официальных праздников немного больше, чем всем остальным, - пожал плечами юноша. - Балуют. Мне даже просить не пришлось. Сами вытурили меня.

 - Ясно, - протянула лиса и начала паузу, рассматривая свои ногти. Вильгельм участливо приблизился к ней, желая увидеть ангельский голубой маникюр своими глазами. Для ботана парень выглядел очень прилично - вот и нашёлся домашнее самопишущее ГДЗ по всем предметом. - А что ты сюда приехал?

 - К другу, - улыбнулся студент. Впервые на лице Марте отобразилось какое-то участие. До Вильгельма медленно дошёл запах жареного - лиса походила на антро, для которого словосочетания "та замарашка с косичками" или "качок с Садовой" имели вполне конкретный смысл. Она знала всех на районе. - Марта, Вам не холодно стоять здесь на ветру? Я, конечно же, восхищён Вашей преданности идее вкуса и стиля, но по-моему Вы уже замёрзли. Проходите в кафе.

Марта странно улыбнулась.

 - Ну есть чуть-чуть, - смешливо ответила она, и под какие-то комментарии Владимира проследовала в кафе.

 Студент, не считая инопланетной манеры речи, вёл себя весьма предсказуемо. Королева грациозно скинула норковый полушубок так, чтобы верный паж успел его поймать только в нескольких сантиметрах от пола, запачкав локти и колено. Пока холоп искал по зданию крючки для барских одеяний, Марта Первая Великая заняла свой любимый розовенький диванчик в углу. Вильгельм хотел присесть рядом, но заметил устрашающую морщинку в губах повелительницы и торопливо сделал вид, будто абсолютно случайно и нехотя позарился на царский уголок и послушно занял место на деревянном стуле. Изящные книжечки с меню императрица, не поднимая со стола, пощупала, а потом пальчиком подвинула поближе к слуге. Вильгельм судорожно пытался понять, какова ценность местных денежных единиц и сколько у людей принято заказывать блюд. Красавице же быстро наскучивало просто сидеть и слушать довольно бессвязную болтавню обожателя, и в такие минуты она начинала требовать его поторопить поваров и официантов. Студент с радостью отправлялся исполнять приказ, заводя короткий дружеский диалог с животными не просто прямоходящими, а ещё и разумными, после чего возвращался с серьёзным видом. Задерживал он их не зря - позже официант принёс заказанные Мартой рвотного вида диетические овощи, от которых леди быстро отказалась в пользу прислуги.

Все эти глупости Вильгельм терпел ради момента, когда из кармана наконец можно будет достать весьма толстую пачку денег. Возросший по экспоненте интерес девушки он почувствовал физически. Как и крохотные бурые пятнышки на первой купюре, оставшиеся от предыдущего владельца, по совместительству некогда бывшего брата Марты. И первое, и второе действовало на него так хорошо, что купюры он движением фокусника заставил вспорхнуть, сделать какую-то хитрую фигуру в воздухе и аккуратно сложиться в папочку для сдачи. Благо, Марта не знала законов физики.

 - Вау, - хмыкнула лиса, слегка одобрительно кивнув головой.

 - ... Хоть я и не финансист, моя специальность подразумевает довольно много работы с деньгами, - пояснил Вильгельм. - Люди тратят безумное количество времени и сил из-за сущих, порой, пустяков. Лишняя сотня, или тысяча, или сто тысяч, ничего не изменят в их жизни. Но мне нравится иметь дело с мелочами.

 - Даа, согласна, - охотно подтвердила Марта, надеясь, что к своим деньгам у него такое же отношение, как и к чужим. Выгребая из тайников памяти все понятия и определения, связанные с правом и финансами, Вильгельм приготовился ещё долго кружить вокруг главной своей мысли. Но Марта, похоже, не слушала, а наслаждалась запахом прямоугольных бумажек с портретами и наивной щедростью студента. Парню надоело изображать ученого и он высказал более-менее прямо:

  - Боже! Какой я невежливый! Так долго говорю, а до сих пор предложил помощи! Если у Вас возникнут проблемы, например, с наследством или бизнесом - я всегда к Вашим услугам. Впрочем, с другими видами столкновения с законом я тоже всегда готов помочь.

 - Ммм, - брови Марты лихо поменяли угол на крутой, губы медленно закатились, обнажая лисьи клыки, а рука с браслетом переместилась за спину. Ей не понравился намёк. - Чтоб ты знал, я перед законом чиста! – процедила девушка. Но тут вдруг её озарило: она увидела перед собой замечательную возможность, и тут же придумала хитрейший способ его достижения. На лице резко выросла лукавая улыбка. - Но вот у моей подруги... У неё бо-о-ольшие проблемы.

 Обычно в таких случаях Вильгельм резко расправлял крылья от нетерпения, но, чтобы не пугать Марту, сейчас ограничился дёрганьем ушей. Отодвинув чашку кофе в сторону и водрузив локти на стол, Берестов перевесился к лисице.

 - Я правильно понимаю, что могу стать полезным для Вашей подруги?

 - Да-а, - игриво ответила Марта.

 - И... Мы можем говорить об этом здесь? Или, с Вашего позволения, обсудим в более конфиденциальном месте?

 - О-о да. Пойдём отсюда, - согласилась лисица. Уверенности в своём обмане ей и так хватало, но лишняя осторожность не помешает. - Ты только правильно пойми, всё такое. А то у неё из-за всяких подозрительных идиотов и так неприятности.

 Пустынных местечек, специально для важных переговоров, в городе хватало. Марта выбрала бывшую набережную. Впрочем, до лисицы и её ровесников дошло только историческое название: хаотично торчащие по кругу бетонные развалины имели такой вид и степень запущенности, что Владимир сначала предположил о раскопках древнегреческого амфитеатра на этом месте. Лисица без лишних слов отняла у горничного его плащ, дабы не пачкать свою миниюбку и согреться, устроилась поудобнее на одном из горизонтальных блоков и начала рассказ.

 - Кароч... У нас вообще в городе всякая непонятная хрень творится, вообще ужас. Сначала жёстко убили пацана из бедных, потом... брата. То есть подруги моей брата, - взяла очень печальную ноту девушка. Её голос чуть дрогнул. Дрогнул и Вильгельм - юноша уже забыл, насколько человеческое тело восприимчиво к температуре, и дрожал от холода без своего вечного элемента одежды. - Причём вообще непонятно, за что же! Ну короче, не суть. Она, то есть моя подруга, стала единственной свидетельницей убийства. Точнее не единственной, но, ээ, короче неважно. Она даже убийцу самого не видела, и вообще потом скорую вызвала и спасти его пыталась. Но он уже умер, поздно типа. А потом пришли копы и не поверили, что она его не убивала. Вот. Ей вообще из дома нельзя выходить теперь. Её типа посадить собираются вообще. Ты можешь сделать так, чтоб её отпустили?

 - Вот как, - серьёзным тоном проговорил Вильгельм, кивая в такт рассказа. Изображать задумчивость не пришлось - Марта действовала не совсем по тому сценарию, который он ей приписал. - Если у судий осталась ещё хоть толика здравого смысла, то её точно не посадят. Решение о домашнем аресте с точки зрения закона тоже обжаловать нетрудно.

 - Правда? - оживилась Марта. - А ты можешь пойти и договориться насчет этого? А то ей не хочется дома сидеть. И браслет на руке она носит очень тупой.

  - К-конечно. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.  Но... Мне кажется,  моих знаний ещё маловато для настолько серьёзного криминального происшествия. Я могу позаботиться о хорошем адвокате из моих знакомых.

 В глазах лисицы прочитался скептицизм.

 - Так поможешь?

 - Ладно, - послушно ответил юноша. Собственный плащ на Марте вызывал у Вильгельма лютейшую зависть, но он не смел сказать и слова барыне. Холод мешал генерировать идеи - парень переоценил свою харизму и искусство наталкивать людей на правильные мысли в первом шаге игры, и ставил под угрозу весь её ход... Но Вильгельм не был бы собой, если бы не придумал способ извлечь из текущего положения выгоду. Какой пронизывающий ледяной ветер. Не помешала бы ещё одна чашка горячего кофе.

 - Простите мой цинизм, но если бы речь шла о компенсации за погибшего или чем-нибудь в этом роде, я бы чувствовал себя уверенней. Не думаю, что материальные блага возместят ей потери, но...

 - Но?

 - Кутерьма вокруг ценностей погибшего, даже несовершеннолетнего, практически неизбежна. Особенно в том случае, если у его семьи были за собой кое-какие средства. Обычно родители заботятся о том, чтобы на имя их ребёнка были записаны какие-либо богатства - иными словами, наследство. Но что конкретно делать с наследством в случае гибели отпрыска, не думают вообще - ещё бы, даже одинокому и бездетному мне страшно об этом думать. И тогда на горизонте появляются неизвестные родственники седьмого колена и просто посторонние люди, имеющие виды на чужие богатства. Вам повезло появиться на свет чистой и бескорыстной, как ангел, но, к сожалению,  в мире полно людей, наживающих себе деньги и квартиры за счет чужого горя. Честное слово, изобретательности подобных преступников нет предела.

 Марту никогда не интересовали члены семьи, не живущие в доме на Речной, 20, но сейчас её словно кольнуло. Девушка искренне не хотела отдавать сокровища своих родителей всяким проходимцам.

 - Нифига себе. И чё, ты можешь сделать так, чтобы деньги не достались преступникам?

 - Я могу сделать что угодно за один Ваш одобрительный взгляд, - "верни плащ стерва верни холоднохолоднохолодно". - Если Вам будет угодно, все деньги останутся в её руках быстрее, чем до Нового года.

- А ты можешь сделать так, ну чтобы... ну... – критическая точка пройдена, остатки вражеских сил, то есть разума, разбежались и полностью оставили Марту под контроль алчности. - Чтобы его деньги достались мне… то есть ей?! И как можно быстрее, чтобы этим сволочам вообще ни копейки не перешло! 

 До того лисица испытывала к пареньку чувство своего полного превосходства и его полного подчинения, а так же насмешку, то теперь увидела на его месте совершенно новую личность. Ей было бы не зазорно выйти за него замуж, лишь бы он таскал ей в зубах новые и новые деньги, неважно, из чьего кармана. Несмотря на жадность, она искренне считала, что в её ухоженных и прекрасных руках наследство будет в безопасности.
 - Я об этом и говорю. Только, - приглушил голос Владимир, без особого старания изображая стеснительность, - не хочу утруждать Вас, но без Вашей и Ваших родителей заручений…
-  Да согласна я, - отмахнулась Марта, уже спустившая от нетерпения ноги на грязный песок.
- … учёба…
- Обеспечим.
 - …небольшая плата…
 - Три процента, больше не дам.
 - …спасибо Вам огромное!..
 - Я вообще очень добрая.
 - …только…
 - Что тебе ещё, блин?
 - …отсутствие полного высшего…

 - Хватит ныть, - резко прервала его девушка, решительно приблизившись к нему. Короткая немая сцена – и вдруг лисица болезненно схватила поклонника за подбородок двумя пальцами и оставила одну руку на его плече. – Я хочу, чтобы ты начал свою фигню сегодня. Прямо сейчас. И ты получишь гораздо больше, чем один взгляд, если хорошо поработаешь.
- Д-да…А как… зовут Вашу подругу? – не вырываясь, не двигаясь и почти не дыша, полушёпотом уточнил Вильгельм. Марта чуть из такого положения не ударила его головой о бетонный блок за это.
 - Её зовут… ммээ… Магда. Магда Сташо. И она живёт прямо по соседству со мной.
 - Спасибо! – на радостях приобнял красавицу юноша, застыл в такой позе, а потом застенчиво отдёрнулся от неё. Родимый, обожаемый плащ оказался в его руках. Вильгельм уже не помнил, когда последний раз так сильно хотел спеть оду предмету одежды.
-  Иди начинай, - через силу перетерпев радость Владимира, отрезала Марта, и, не обращая внимания на исчезновения плаща, грациозно отправилась покорять на каблуках пространство речной набережной. Парень, правда, её походки не оценил – закончив пятиминутку обожания своего плаща, он судорожно оттирал носовым платком те места, до которых дотронулась Богиня и Императрица, подрагивая от холода и отвращения. Если ещё и запах духов останется – то эдак и застрелиться можно.

 - Да что за чёрт, - проворчала Эклер, перебирая бумаги, ящики стола, все возможные и невозможные места. Раз в десятый или сотый, не жалея и без того безнадёжно потерянное время. Хотя, пожалуй, уже на второй обход она поняла, что кто-то побывал до неё в кабинете и привёл в полный хаос все следственные данные. Часть бумаг пропала без вести. Их не было ни в корзинах, ни в одном из мусорных контейнеров поблизости (со слов работников полиции); другая часть была безнадёжна испорчена. Даже материал работы Алисы чуть заметно для глаз непрофессионала расходился с показаниями до ночи.
 Сперва это казалось лисице абсолютно невозможным. Пробраться ночью в административное здание сквозь охрану, камеры наблюдения и неубиваемые замки в каждом уголке здания не представлялось реальным для обычного человека. Но после вскрытия своей квартиры со всеми последствиями Эклер прекрасно понимала - в городе находились люди, для которых все препятствия проблемой не были. Детектив надеялась только на то, что преступник не пытался как-либо запутать и одурачить её своими действиями: женщину бы изнутри разорвала или придушила её гордость, окажись лютым врагом такой идиот.
 - Алиса, - серьёзно окликнула напарницу женщина. – Сегодня ночью я буду работать здесь. И тебе советую.
 Карманы лисицы до краёв набиты патронами.

 Не глядя по сторонам и даже не замечая запах сигаретного дыма во рту, Вильгельм шёл, упершись взглядом в свою вечную записную книжку. Предмет для обладателя дырявой памяти, но больших планов совершенно необходимый: строчки густо заполнили всё почти до последней страницы. Занятие, впрочем, не помешало ему вовремя остановиться – а потом и остановить рукой молоденькую девушку с антеннками на голове, едва не влетевшую в него.
 - Добрый день, пани, - дружелюбно и обаятельно улыбнулся Вильгельм, приветственно приподняв шляпу. Марта, наследство и всё остальное – и пусть весь мир подождёт. Записная книжка мгновенно утонула кармане плаща, сигарета спряталась за спиной.

Изменено 12 января, 2015 пользователем Willhelm F.F.

[Игорь 0]

Даже спустя длительное время, Гера всё ещё пребывала в хорошем настроении после встречи с другом. Они с Густом не слишком часто общались настолько тепло, насколько сегодня - кот ошибался, если верил ее вечной улыбке и считал, что она не понимает, как на самом деле он к ней относится. О нет, лисица проводила много времени в компании других антро, и научилась хотя бы примерно определять взаимоотношения между теми, кто ее окружал. Но, дорожа каждым знакомством, каждым приятелем и каждым близким другом, Гера нередко делала вид, что не придает значения негативному оттенку чьих-то слов, а конкретно в данном случае - что не чувствует раздражения, так часто мелькающего в голосе Августа, что не принимает близко к сердцу те случаи, когда он на нее сердится. 

Но, выстраивая свои отношения таким образом, лисица была очень чувствительна к тем случаям, когда отношение друга к ней менялось, или отличалось от обычного. Сегодняшний разговор был ярким примером - они с котом, как ей казалось, значительно продвинулись в отношениях и стали ближе друг к другу. Мысли девушки были заняты тем, как бы поднять товарищу настроение - она размышляла, каким бы сюрпризом его порадовать при завтрашнем посещении. Надо было лишь добраться домой поскорее: рассчитывать на то, что мамы нет дома, а когда она вернется, то ей из-за усталости после работы будет уже не до дочки, было сложно.

 

Будучи погруженной в свои мысли, лисица довольно сильно испугалась, когда кто-то вырвал ее из задумчивости. Вздрогнув, она сосредоточила взгляд на парне. Сначала она испугалась еще больше - он выглядел незнакомым, а после вчерашнего события, это не внушало ей доверия и спокойствия, напротив, заставляло напрячься. Но лисица довольно быстро успокоилась - улыбка незнакомца была такой доброй, и, как показалось Гере, искренней, что даже сравнивать его со вчерашними ребятами было стыдно. К тому же, смысл сказанных им слов наконец дошел до сознания лисицы; и вообще, выглядел он безобидно. И не особо старше самой Геры. "Наверное, он по возрасту где-то между мной и братом" мысленно отметила для себя лисица, с любопытством глядя на парня. Общаться с теми, кто был старше ее на несколько лет, для девушки не было чем-то непривычным - в основном, как раз, из-за наличия старшего брата - поэтому никакой особенной робости она не ощущала.

- Добрый день, - лучезарно улыбнулась Гера, и ответила на приподнимание шляпы каким-то низким, продолжительным кивком, словно заменяющим поклон. После этого она выпрямилась и с вежливым, но хорошо заметным интересом уставилась на Вильгельма, пытаясь понять, с какой целью он ее остановил. Память на лица у Геры была хорошая - она была практически уверена, что с этим товарищем она лично не знакома. Но она вполне допускала, что они могли мельком пересечься в какой-нибудь компании, где их не успели представить друг другу... или что он просто хочет у нее спросить что-то, например время, или то, как куда-нибудь пройти. Или ещё что-то. Несмотря на свое стремление скорее вернуться домой, лисица охотно бы познакомилась с новым для себя антро и была совсем не против поболтать с ним, раз уж он первый привлек к себе ее внимание.

[Володя 0]

 - А куда это Вы так торопитесь в выходной день? - преградив широкими плечами узкую разбитую дорогу, слегка наклонился к лисице улыбчивый незнакомец. - А, нет, нет, не говорите. Дайте я сам угадаю. С той стороны у нас только больница, магазины и жилые дома, верно? В магазине Вы никак не могли быть, у Вас даже нет с собой сумок. Больница… Может быть, больница, пускай Вы слишком жизнерадостны для таких местечек. Я думаю, Вы были у друзей. У одного. У друга. Старого знакомого. Недолго, но новостей на Вас хватило. У него последнее время жизнь о-очень насыщенная стала. А Вы, как последний оплот надежды и хороший слушатель, ходите и оказываете ему… мм… моральную поддержку. Я прав? Да конечно, я прав, - усмехнулся Вильгельм с самодовольным видом, и сделал паузу. Гере предоставилась возможность говорить, а студенту - сделать последнюю затяжку сигареты. Вернее, она подразумевалась последней - деть бычок внезапно (за отсутствием мусорных бачков ) оказалось некуда, а сорить джентельменам не полагалось. Сигарету пришлось снова прятать за спину.

После перерыва Вильгельм начал жестикулировать с новой силой: 

 - С незнакомцами на улице Ваша строгая мама учила не разговаривать, правда? Владимир Берестов, 19 лет, фотограф-фрилансер, самоучка. Всё, вот теперь мы знакомы и никакая мама к Вам придираться не станет. Со мной, если хотите знать, такая оказия вышла, что мой любимый фотоаппарат сломался в самый ненужный момент. Пара незаконченных проекта, кучка заказов, и всё это именно тогда, когда денег осталось на неделю нищенской жизни. Я сам из столицы, вот и пришлось ехать к дешёвому знакомому мастеру сюда. Городишко у вас славный, хоть и маленький. Разве что скучно немного. Хотя Вы и ваши сограждане, наверно, никогда и не видели, как люди умеют развлекаться в крупных городах… Мне кажется, Вам бы понравилось бы поучаствовать в фотосессии. Не знаю ни одной девушки, которая бы отказалась от позирования во всяких костюмах, есть только те, кто не знают, что такое фотосессия… Пожалуйста, если захотите - можете в любой момент обратиться ко мне, вот моя визитка, - потянулся в карман парень. Каким бы расчетливым и предусмотрительным он ни был - визиток на все случаи жизни у него в кармане не хранилось. Можно было, конечно, выдрать из записной книжки какой-нибудь рисунок с наиболее сложным из магических знаков, но Вильгельм не счёл нужным так утруждаться. - Боже, как навязчиво… Не слушайте меня. Сейчас развелось полно мошенников. Прикинутся добренькими знакомыми и обманут. Нельзя никому верить. Даже Владимиру Берестову. Наверно я и так Вас утомил, правда же? Простите за отнятое время. У меня просто хорошее настроение. Торопитесь, Вас ждут дома. 

 Тут же превратившись из препятствия в случайного прохожего, студент скрылся за спиной девушки. Быстрее, чем она бы успела обернуть голову - он уже оказался на другом краю улицы, медлительно шагая в наименее обитаемую часть города.

 

 Где-то далеко его ждали мрачноватые люди, сочетающие официальные пиджаки со спортивными штанами и кубинские сигары с «Беломором». Они вызывали уважение даже у местных гопников своей удалью, вызывали страх у полиции (пожалуй, за исключением Эклер) и даже днём идти к ним было большим риском. Вильгельм рисковал вдвойне, не вынимая, не пряча и не закапывая свои сбережения, но выбирать ему не приходилось. Эти господа, вообще говоря, орудовали в основном ночью: но встречаться с приличными людьми после заката было ниже совести юноши.

 Как и следовало ожидать, фотограф-самоучка не нашёл их с первого раза: всюду сновали беспризорные шайки детей и какие-то чернорабочие. Гаражи, мемориал военных времён, небольшая промышленная свалка, остатки дореволюционных домов, вялая-вялая жизнь… Дабы не видеть городских пейзажей и не чувствовать себя частью их, Вильгельм предался философским мыслям о своём месте в хрупкой системе мироздания и бытии, определяющем сознание. Но ненадолго, секунд на 10. Вдруг он обнаружил слегка приоткрытую дверь в одной из избёнок - мелочь, но мелочь любопытная и очень напоминающая то, что он записывал в записной книжке. В общегородской «славе» есть свои минусы. Как можно бесшумнее парень подкрался к разваливающемуся дому и, убедившись, что за ним нет слежки, заглянул внутрь… Вильгельм, не найдя никого, чуть-чуть шире приоткрыл скрипучую дверь и втиснулся внутрь. В этом убогом сарае кто-то обосновал себе обиталище, относительно жилое: с одной стороны располагалось пространство, специально выделенное для машины, с другой - отвёрнутые в сторону диваны, ржавые кровать и шкаф, расположенные прямо в гостиной. Тут он обнаружил сильный человеческий запах, но было уже поздно.

 - ГРАААА! - послышалось из-под мебели. Рявк напомнил Вильгельму прошедшую ночь и четырёх злобных собак, встретивших его так же неожиданно и недружелюбно. Парень даже отреагировал так же: шарахнулся назад. Но на этот раз за спиной его предательски поджидала пустая бутылка, из-за которой Вильгельм, конечно, оступился и неуклюже осел. Да, начинается всё явно не так хорошо, как в квартире Эклер.  

 К тому времени, как он очнулся, над ним уже возвышалось… нечто. Пиджаком поверх футболки и «беломором» тут даже не пахло: не удавшийся ростом парнишка не мог поднять голову достаточно высоко, чтобы рассмотреть чудо. Вильгельм уже ни на секунду не сомневался, что угадал с местом пребывания новых знакомых, но почему-то не был этому рад. В качестве приветствия он получил пинок в рёбра, отправивший его до стенки.  

 - КОЛОБКИ В ЛЕСУ СДОХЛИ, ТЫ ЧЕГО БЕЗ ВЫЛАМЫВАНИЯ ДВЕРИ ЗАХОДИШЬ В ЧУЖОЙ ДОМ?! - на всякий случай дополнил своё действие страшным ором гигант. 

 - Д-джентельмены! Взываю к Вашему спокойствию! Извините меня покорнейше, но по делу срочно! В-вам посылочка! - бессвязно и неразборчиво пробормотал Вильгельм, у которого и без этого ужасного звука звенело в ушах до помутнения после удара. Юноша настолько потерял ориентиры, что даже не мог бояться как следует. Сначала он по привычке прикрыл лицо руками, но потом, впрочем, весьма нескоро, вспомнил о цели своего пребывания: парень дрожащей рукой вытащил из кармана белый конвертик, вытянул эту же руку перед собой и натяжно, очень натяжно улыбнулся. Улыбайся всегда, улыбайся везде - сознание медленно возвращалось к Вильгельму. Правда, к неудовольствию фотографа, вместо того, чтобы с нежным пинком под пятую точку отправить его на волю, к хорошеньким рыженьким девушкам и невыкуренным сигаретам, существо как-то подозрительно зашуршало. В кромешной темноте послышались звуки, напоминающие  чем-то передёрнутый затвор фотоаппарата или оружия. Наконец, на более чем приличной высоте от пола засверкало два оранжевых огонька, явно смахивающие на чьи-то глаза. На свет, поближе к парнишке протянулась огромная белая перчатка, схватившая конвертик куда-то прочь.

 - ЧТО ЭТО? - взревело чудовище, заставив крохотного мальчишечку в очередной раз дёрнуться, как в припадке. Его нежные и чувствительные уши не привыкли к таким децибелам и являлись слабостью такой же, как и удары молотком по голове для любого человека. 

 В темноте стоял огромный, как динозавр, и бронированный, как космическая ракета, солдатина. По какой-то причине он носил броню даже здесь и сейчас, в мирное время в мирном месте, причём доспехи его напоминали скорее белую парадную форму с гордо вышитой сверкающей «D» на груди…

… правда на плечах у него была вовсе не безобразная или омерзительная голова чудовища, а самая обыкновенная кошачья голова размером с тыкву. Сиамской расцветки. 

 Вильгельм пошире открыл глаза и рот; он уж точно никогда не видел настолько огромных котов. Если бы не звук рабочего затвора, отвисал бы он ещё дольше.

 - Клянуськлянуськлянусь, я не знаю! Обычный белый неподписанный конверт с тоненькой бумажкой внутри! - сознался юноша через некоторое время, когда прекратилось эхо. - Честное слово! Меня к Вам отправил… отправила прекрасная незнакомка!!! Я больше не могу Вам ничего сказать!!! 

 - ДА ТЫ ВРЁШЬ, ФИГЛЯР-ШПИОН! - зарычал монстр. Он качнулся: из-за его спины следом высунулся топор, размером, наверное, с самого Вильгельма, и по инерции спрятался обратно. 

 - Честное пионерское! октябрятское! комсомольское! - юноша бессильно опёрся на стенку. - Честное слово! Я ничего не знаю! Я всего лишь пешка в этой игре, нет, я даже ниже по званию. Я в ней никто. И я, чёрт возьми, очень сожалею, что вообще впутался! Меня отправила прекрасная черноволосая серая дама в костюме проститутки! Я не знаю, кто она. Я не знаю её имени, её адреса, её целей. Я знаю только, что у неё есть деньги, много денег. И часть из них она передала мне, случайному прохожему, просто ради того, чтобы я передал е#учий конверт в ваш дом. А вы знаете, как в наше время нужны деньги бедным студентам?! Вы знаете, как нам тяжело жить?! Господи, а если она давно заметила меня и решила использовать?! Я ничего не знаю! Я согласился, как последний дурак! Отстаньте, я ничего не знаю! Разве это не по правилам игры, спрятать концы в воду через незнакомых людей?! Готов поспорить, в конверте не будет ни единого намёка на личность этой дамы! Я даже не запомнил её. Наёмники не должны знать лиц своих заказчиков!!! Да пошли вы все, я не хочу ничего знать! Исчезните! 

 Закончив на этой истеричной ноте, Вильгельм неожиданно ловко вскочил и сделал быстрый шаг в сторону…

 - А НУ СТОЙ! - солдат топнул по дряхлой доске в полу. Посыльный, стоящий на другом её конце, взмыл  в воздух, описал ровную дугу и оказался в лапе бугая. Одной.  

- ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЕШЬ, ПОКА МЫ НЕ РАЗБЕРЁМСЯ, ЧТО В ПИСЬМЕ! - продолжал рычать кот. Вильгельм уже не сопротивлялся и ничего не говорил: на близком расстоянии его слабость к громким звукам приравнивалась к верному способу оглушить. Его хватало только мертвецки улыбаться и слабо болтать ножками в воздухе.

 - СААИИИИР! СААИИИИИИИР! - стал звать кого-то котик, добивая мозг посыльного. Тот, кого он звал, либо привык, либо оглох, либо то и то одновременно. Вместе с несчастным мальцом в руках, солдат подошёл к ржавому шкафу и постучался в него. 

- ВСТАВАЙ, У НАС ГОСТИ! - кот начал разговаривать со шкафом, попутно пиная его по низу с такой силой, что весь дом, кажется, трясся. 

- Отвались, Диалот, я сплю... - ответил оттуда названный Саир. По идее, его голос был более тихой и мягкой версией голоса Диалота, но поскольку тихого и мягкого Диалота никому не хватало фантазии представить и услышать, то схожесть их была под большим вопросом.

 Конверт перекочевал куда-то под броню. Свободной рукой Диалот схватил шкаф и свалил его «лицом» на пол. Опять грохот.

- ДА ТЫ... КОТА КУСОК!!!

- ВЫЛЕЗАЙ! 

Задняя стенка шкафа в то же мгновение отлетела прочь. Гостю сего славного дома после удара, тряски и невыносимого, невыносимого шума стало чудиться, что огромадный кот-солдат в белой броне раздвоился, причём так, будто копия вылезла из проклятого шкафа… Стоп. Второй кот носил букву X вместо D на груди. Он реален?  

- Ну что? - выдавил спросонья Саир. Реален.

- НА! Ты у нас читать умеешь! - Диалот протянул письмо с конвертиком в руки Саира. 

 Как и сказал Вильгельм, в коротенькой записке ни единое слово не сообщало о заказчике. Письмо состояло всего из двух абзаца и гласило:

 «Мне мешает Мортхурэрт Штилле. Его фотография вложена в конверт. Я хочу чтобы вы от него избавились.» - в первой части, записанной более-менее крупным почерком ручкой. В отличие от второй, сделанной карандашом, снизу и мелко:

 «Сегодня ночью на Речной у набережной. Не получится - приходите днём в его дом, Речная, 20. Делайте всё быстро. 

Вознаграждение - двести тысяч. »

 Фотография серого лиса действительно была вложена. Морт в своём обычном сером костюме каменными глазами смотрел на зрителя сквозь очки. Не самый выдающийся подросток.

 Саир долго и внимательно знакомился с содержанием письма. Наконец его глаза ярко сверкнули, а на лице появилась огромная улыбка. Она появилась и у Вильгельма - естественная и непредвзятая - но очень ненадолго. 

- Кажется, попахивает работой! - усмехнулся Саир.

- Что там? - совершенно безмятежно спросил Диалот. 

- Можешь передать своему "поручителю", что мы прибудем на назначенную точку! - обратился Саир к парнишке в руках Диалота.

- Если получится, - выдавил посыльный. -  И да, кстати… не хотели ли бы Вы меня выпустить? 

 Диалот преспокойно разжал руку. Как выпущенный из рук хозяина питомец, Вильгельм приземлился на пол на ноги, поправил безупречный костюм и деловитой походкой отправился на выход. На улице он ещё долго ковылял, поминая о помятых рёбрах, побитом черепе и сдавленных внутренностях, но как только вышел из зоны видимости опасных жителей дома - принялся по-детски скакать и хихикать сам с собою, распугивая прохожих. Ребятки достались очень славные, куда лучше тех любителей беломора, о которых Вильгельм вспоминал сначала. С ними ему особенно и напрягаться не придётся, а вот Виенн заработает геморрой на значительное время. Парень глянул на часы. То, как мало времени ушло на общение с господами хорошими, его радовало. То, что часа через два уже начнёт темнеть - печалило, но не сильно. Согласно своему расписанию, ему нужно было заскочить в пару мест города. Несмотря на непривычку, он не чувствовал себя особо уставшим. По пути стояла больница - парень бросил на неё хитрый взгляд, достал записную книжку, сделал коротенькую запись и поторопился вновь в богатый район отыскивать Марту. Следующей Вильгельм достал сигарету.

[August 0]

Вот Гера ушла и Август вернулся к своему обычному овощному состоянию, ну разве что кровать была другая, книги не было, да и самочувствие было отвратным, как и настроение. Лежал бы он себе до следующего пункта в больничном расписании, но разговор с подругой запустил в его душу червячка, который носил имя "вина".

И ведь действительно, он был виноват и осознавал это. Если бы он не пошёл к Дине в тот день, то уличные хулиганы её бы не тронули, да и он сам целым бы был. И если подумать, то если не его действия, то цепочка, которая привела к этому, не запустилась бы и все было бы нормально.

Слишком много "бы". Да и сам кот находил забавным факт, что сейчас он чувствует некоторую вину перед Герой, которую он никогда не очень и любил как подругу. Она ему казалась слишком навязчивой и слишком дружелюбной по отношению к тем, кто этого не заслуживает, но сейчас, когда он делает неправильные вещи и ему нужно с кем-то поговорить, эти её качества как раз кстати. Да и сыграл роль тот факт, что все его немногие друзья уехали на каникулы кто куда. Один уехал на курорт, другой в областной центр к брату, например. 

Из пучины раздумий Густа вывел крик медсестры где-то в глубине больничного коридора, который объявил о времени получения и принятия лекарств. Что же, надо было идти, ибо медицинскому персоналу плевать, ноги у тебя сломаны или голова болит.

[Володя 0]

Заметив, что после разборки с Бивисом и Баттхедом местного разлива у него ещё осталось полным-полно энергии и бодрости, Вильгельм явно сильно польстил себе. Во-первых, боевые раны и не думали переставать болеть и мешаться. Во-вторых, на поиски Марты ушла уйма сил, времени и терпения. Отыскать девушку, даже днём, даже в маленьком районе, даже такую известную, оказалось не так просто. Юноша заметно сбавил как скорость шага, так и мысли. Мелкие, почти незаметные бодрому человеку препятствия стали всё сильнее отвлекать и раздражать. Чтобы не стало слишком скучно от рутинных поисков, Вильгельм решил про себя сочинять и репетировать диалог, который должен был разыграться уже очень скоро.
«Дорогая Марта. Простите идиота. Я забыл адрес дома Вашей подруги…»
«Милая Марта. Не могли бы вы попросить свою подругу помочь ей и мне?..»
Вариантов произншения одной и той же мысли у студента нашлось много, интонаций и жестов – ещё больше. Увлёкшись, парень не заметил, как начал отыгрывать акт перед стеклом витрины. По ту сторону отражался кто-то, во всём подражающий юристу, но явно не сам Вильгельм – по крайней мере, парень верил в это. Случайные прохожие, судя по всему, и вовсе не видели никакого отражения, но мещанский ум быстро подсказал единственно правильное объяснение феномену. Вскоре к Вильгельму подбежала очаровательная рыженькая девчушка лет пяти и со словами «Вы очень смешной фокусник, дяденька!» передала актёру монетку. Прежде, чем слегка смущённый парень отблагодарил её, не отказавшись от денег, она убежала к своей не менее миловидной бабушке и ушла.

Очнувшись от веселого, но глупого занятия, Вильгельм поторопился возобновить поиски. Чувство ускользающего времени начало неприятно давить. Его так раз посетила замечатльная идея места, где можно искать Марту, и студент даже удивился, почему не догадался об этом сразу.

Заученная наизусть карта привела его в далёкое заведение, на местном языке называемое «торговым центром». Больше оно напоминало многолюдный базар с картонными перегородками между лавками. От одного его вида юрист почувствовал неприятный зуд в районе набитых чужими деньгами карманов, но чего не сделаешь ради серьёзной цели? Всего сто метров между лавочками и магазинчиками, и на горизонте появились знакомые чёрные волосы и голубые ногти. В руках лисица уже держала внушительное количество крупных пакетов.
 - О, привет, - протянула Марта, и через секунду Вильгельм ощутил всю тяжесть маечек, кофточек, туфелек, штанишек и юбочек на себе. – А я тут такая по магази-инам хожу, жду, кто бы мне пода-а-рочек сделал... Я там та-акие серёжки увидела, только мне денег на них не хватает. Ах, всё истратила!
 «Милая Марта. Не могли бы Вы…»
 - Я тороплюсь дайте свои документы!!! – чудом не вставил между слов «манда» или ещё что погрубее Вильгельм. – Извините, пожалуйста, чрезвычайно важно! Я должен навести некоторые справки ради Вас и Вашего наследства!

Марта обиженно надула губы и закатила глаза.
 - Отрывать девушку от шоппинга некрасиво, тебя не учили, придурок? И почему у тебя одежда такая пыльная, фу, отойди от меня! Где я, по-твоему, тебе срочно достану какие-то документы прям сейчас?

Перевалив все Мартины ценности в одну руку, второй студент настойчиво потянул девушку прочь из чёртова места в сторону её дома. Пока Вильгельм что-то бормотал в своё оправдание, Марта изобразила весь букет презрительно-обиженно-раздражённых выражений лица. Только осознание несомненной пользы дела, затеянного персональным слугой, заставила её идти на поводу. Она даже не вспомнила про некую Магду Сташо. Впрочем, она в конце концов все равно перебила болтавню прислуги и обругала его за тупость.
 

Лисица долго выкапывала из недр сумочки связку ключей. По одному перебирала каждый из них, демонстрируя количество. Полюбовалась на своё отражение серебрянной поверхности последнего. Вальяжно попросила пажа подержать крохотную сумочку, пока она работает руками. Наконец впустила юриста домой. Поблагодарив Марту и вышвырнув её вещи куда попало, юноша по-хозяйски, с первого раза, нашёл папку с необходимыми бумагами и вылетел из дома. Девушка, слегка нахмурившись, проводила его взглядом. В глазах её замелькало некоторое сомнение, или, может даже, подозрение. Вдруг ей живо представился гламурненький розовенький «Ламборджини», его откинутый верх и скорость двести километров в час, и она расслабилась.

 

- И простер Моисей руку свою на море… и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону… Дорогу, смерды, – расталкивая всех на своём пути, заявил Вильгельм, перед входом с размаху надел на нос очки, разгладил мокрой рукой кудри, шагнул и с силой захлопнул за собой дверь. Из приёмной сразу зазвучали возмущённые крики и стоны. Одна костлявая рука даже открыла дверь и потянулась за плащом Вильгельма, но парень с силой зажал её, резко вытолкнул и снова плотно закрыл дверь.
 - Поверьте хоть вы, запись на пять часов! – повторил куда менее вызывающе улыбчивый студент и вытянул перед собой крохотный чек с датой. Нотариусу было все равно: она молча дождалась, пока Вильгельм усядется на место рядом с ней и начнёт излагать проблему. Первое время женщина смотрела только на очки парня: правая линза была зелёной и прямоугольной, левая – красной и круглой.
 - Давайте шразу. Пашпорт, швидетельштво о шмерти, завещание, шправка о рождении…
 - О, секундочку. Вы не поняли. Дело идёт не обо мне, а о моей девушке, Марте Штилле, - «господи мои уши за что», - Несчастная душа! Я лучше неё разбираюсь в праве и она доверила дело мне. Вот её паспорт. И свидетельства. А завещание должно у Вас лежать.
 - У меня ничего не лежит, - не без удивления ответила женщина. – И…
 - Как это не лежит? – наигранно разочаровался Вильгельм. – А, получается, я Вам не сказал ещё? Её родители оформили на пани Штилле своё и братино наследство ещё четыре месяца назад. Так, на всякий случай. Может, предчувствовали горе?..
 - Не знаю такого, - холодно, но уже с ноткой тревоги отрезала нотариус, но вдруг перед её носом возникло завещание, копия оригинала. Со всеми формальностями и печатями гражданин Штилле подписывался на передачу солидного наследства своей дочери в случае смерти одного, любого, из родственников. И датировалась бумага летом текущего года. Нотариус выпучила глаза и взяла из рук студента справку, чтобы перечитать её. Ещё и ещё. И не найти ни одного несоответствия.
 - Что вы меня пугаете? Не не знаете, а не помните, - улыбнулся Вильгельм.
 - А вы кто, шобственно, такой будете?! – отложила в сторону завещание нотариус и спросила сердито.
 - Я? Парень пани Марты. Август Венигер, - без запинки выдал юноша и поправил очки.
 - Пашпорт ш шобой ешть?
- Усы и хвост, вот мои документы! – усмехнулся парень. – Я всего лишь посредник, у меня ничего о себе нет, только. И не должно быть. Давайте заниматься своими делами, окей?
 - Принешёте швой пашпорт – вернётешь, - было сунула обратно Вильгельму завещание женщина, но тот даже не протянул руку. Она не представляла, какими страшными могут быть последствия задержки для неё лично.
 - Не тяните время. Я произвел запись ровно на пять часов ещё ранним утром не потому, что мне сильно приятно слышать гундосые голоски ваших секретуток, и не оттого, что мне нечем заняться, - не переставая улыбаться, колючим тоном заговорил парень. – Идите и проверьте, оригинал завещания должен лежать у вас.
 Нотариус что-то буркнула в ответ, и нехотя согласилась.

Вместе с другими бумагами, оставленными летом, в ящике нотариуса лежало завещание, оставленное отцом Морта. Над женщиной облаком повисло гнетущее чувство. Ведь святая святых конторы – не то место, где каждый может отметиться, как райтер на стене, и даже нотариус должен постоянно следить за порядком. Но ни о каких господах Штилле, ни о Венигере, ни о неправдопободном завещании она абсолютно ничего не помнила, и никто из коллег ни разу не упоминал о них в разговорах. А ведь это могла быть случайная встреча – на оформление иногда уходили недели работы… И дай бог, чтобы проблема крылась не в здровьи нотариуса. Пусть лучше это будет какой-то обман, чем амнезия.
 Когда женщина вернулась в кабинет, уже наступили сумерки. Её посетитель откровенно заскучал, поэтому достал откуда-то газету и увлечённо читал её. Даже когда нотариус окликнула его, он показал только красную линзу из-за бумаги. Та ярко отсвечивала и казалась красным плоским фонарём.
- Слушаю?
- Заполните вот эти бумаги.
 Юношу окатила гигантская волна из листов, листочков, справок, удостоверений, подписей и договоров. Всё в сумме превышало по весу набитые пакеты Марты.
- Заполняйте в другом месте, тут ко мне очередь.
 

Август смешался в безликую толпу больных в белых халатах, беспорядочно и медленно шагающих по ободранным коридорам. Некоторые из них стукались друг о друга, о стены и Августа, не извиняясь и ничего не говоря. В самом конце стояла толстая медсестра, чей силуэт обрисовывали лучи закатного света из окна. Словно некромант, поднимающий ряды мёртвых, она зазывала больных принимать лекарства и таблетки.
 Зрелище закончилось, когда одно из тел преградило Августу вид на медсестру и вообще проход. Перед котом встал человек в форме. Он сверил облик кота с фотографией. Вдруг его выражение лица стало жалобным.

 - Август Венигер, это действительно ТЫ! Что ж я теперь скажу начальнице? Может, сделаешь вид, что просто гуляешь тут? Мы тебе штрафик выпишем, - ужасно смешно пошутил милиционер и сам над собой посмеялся. – Ладно, брат, гуляй, мы тебя трогать не будем. Начальница всё поймёт.

 «2067. Профессия посредника. »
Цокнув языком, Вильгельм смело вписал размашистыми дрожащими буквами: «Лич».  Подумав, юноша несколько раз зачеркнул надпись и вписал: «Учащийся». Давно стемнело, в девять вечера контора уже закрывалась – юноша изо всех торопился написать хотя бы что-то, возможно, алогичное и неестественное, в оставшихся документах .
 Спасибо, что никто не отвлекал его и не спрашивал глупых вопросов. Ради этого ему пришлось писать на улице, на заднем дворе, практически на коленках и в темноте. О неудобных условиях он практически не думал, хотя ни за что ни перед кем не признался бы, что делал это вот так.
 Наконец Вильгельм оставил огромную пятноподобную черту в последнем пункте последней анкеты, и рванулся на встречу к нотариусу.
Две действительно важные бумажки давно сгорели прямо в его карманах. Печати сами превратились в пыль, как только зашло солнце. Ёкай уже не мог скрывать своего хищного облика от людей иначе, чем прячась от них.

Только слегка сжав кулак, Вильгельм сломал всё освещение на своём пути; так он смело пошагал сквозь толпы суетящихся людей, никого не задевая и светя только одним красным глазом – второй значительно темнел из-за зелёной линзы.
 - Примите, -  коротко приказал он нотариусу, грохнув стопкой бумаг о стол. Та, а также её клиентка, вдвоём вздрогнули от металлического голоса призрака, и, вообще, от его неожиданного появления – но Вильгельм слишком быстро скрылся, чтобы его могли в чём-либо заподозрить.
 
 - Держите дверь и никого не пускайте. Скажите, что я болею, - не отрываясь от глянцевого журнала, приказала Марта двум своим слугам (на этот раз по должности). Два крепких, здоровых мужика дежурили возле сотрясающейся от стука входной двери особняка.
 - Откройте немедленно или вы ещё заплатите! – раздражённо повторил один из стучащихся. – Начальница ненавидит, когда её людей игнорируют!
 - Хозяйка болеет и велела никого не пускать, - передали слуги.
 - Тьфу, идиоты, - громко рыкнула лиса. Штрафы, наказания, начальница полиции, всё это было ей безразлично – платить в любом случае будут родители, а ей, богине, совершенно не хотелось общаться ни с какими людьми в формах и с удостоверениями. Отбросив журнал, Марта ловко вскочила и побежала на второй этаж, одеваться в обновки к вечеринке в клубе. Девушка давно так не торопилась, подбирая идеальное сочетание бижутерии, голубых ногтей и новенького платья. А оттуда, как в детстве, бежать через окно и на улицу, и, может, в другой город. Хотя может быть и в свой – зная, как подействовал на первого попавшегося самца рассказ о погибшем брате, она имела все шансы собрать вокруг себя полгорода из поклонников и сострадателей всего за одну ночь. 

[Володя 0]

- Ох, Алиса, - без эмоций выдохнула Эклер, зайдя "в гости" к подруге. Поздней ночью в полиции не спали только трое - детектив, судмедэксперт и охранник. Последний, впрочем, под вопросом - лисица никогда не доверяла представителям этой профессии и не требовала от них большего, чем добросовестное исполнение своих обязанностей. Алиса же охотно согласилась помочь детективу, но как только на улице стало темно, а в полиции - тихо и спокойно, она безмятежно уснула прямо на рабочем столе. Эклер, в свою очередь, не торопилась будить их обоих. Похоже, лисице предстояло взять всё в свои руки. Заданием белки было сидеть в тайном помещении полицейской конторы, зорко следить за происходящим и сообщать информацию сыщице по рации. Перед девушками ровными рядами, как стена из гигантских гладких кирпичей, стояли крупные экраны. Каждый из них в онлайн режиме транслировал монохромное, тёмное и довольно расплывчатое изображение практически всех кабинетов полиции. Однако, Эклер ещё днём проанализировала оставленные с ночи записи. Преступник (а он, судя по всему, работал в одиночку), обладая нечеловеческой ловкостью, отличался умом шестилетнего ребёнка. Лица или хотя бы силуэта Эклер так ни разу и не увидела, но все видеозаписи с его "участием" непременно сопровождались поломками камеры.
Обычно всё шло по следующему сценарию: комната, как картинка, стоит без движения. Затем съёмка прекращается либо перекрывается серебряным дождём. С этого момента запись начинает периодически то появляться в виде той же недвижной картинки, то исчезать. Через несколько минут мелькание прекращалось. Только с внимательностью Эклер можно было найти отличие между первым и последним кадром такой нарезки. Уменьшение высоты стопки документов, появление пятен на них же, сдвигавшаяся мебель - ничто не ускользнет от взгляда лисы. Таким образом, от Алисы только и требовалось, что сообщать о неполадках, обязательно возникающих с появлением в комнате нарушителя.
 - Ой... Ой. Прости, - пролепетала проснувшаяся Алиса. Эклер глядела сурово, осуждающе. - Клянусь, пока я бодрствовала, всё было в порядке.
 - Держи, - отрезала лисица, протянув белке крохотную чашку с густой коричневой жидкостью. Одного взгляда на лицо Эклер хватало, чтобы понять: отказываться себе дороже. Как жест прощения, Алиса приняла напиток и залпом выпила его...
... ужасная и ядовитая горечь обожгла горло доктора. Та с прихрипом закашлялась, бессмысленно хватая руками воздух. Должно быть, чистый кофеин, растворённый в соусе "табаск", на вкус был именно таким. Если бы не познания в медицине - она бы начала пить воду из-под крана, сливного бочка и чернильницы, лишь бы перебить жестокое жжение во рту. 
 - Коктейль "Эклер", - мрачновато улыбнулась лисица. - На несколько часов должно хватить... Кстати. Днём я разрешаю тебе не работать. Наш враг действует слишком торопливо, и с большой вероятностью вернётся этой ночью. Но сейчас ты не должна спать.  
 - Ты права... Преступника сражу... Огненным дыханием, - с напускным оптимизмом ответила белка и даже подняла большой палец. Жидкость грозилась сделать из неё собаку Павлова с прожжённой дыркой в горле.
- Спасибо, - холодно, но вполне искренне произнесла Эклер и вышла. К своему ужасу Алиса проследила, как она допивает остатки своего зелья  из крохотной чашки, и как ни в чем не бывало идёт дальше.

   - Твоя... Твой кабинет! - словно комментируя ужастик - с придыханием и несерьёзным страхом - шепнула в рацию Алиса. Помимо всех остальных нелепых качеств, преступник, видимо, любил театральщину и формальности: стрелка часов едва дотянула до двух, как он явился.
 Как бросившаяся на охоту львица, Эклер понеслась по этажу. Она знала - если он вернётся, то обязательно в её кабинет, и была рядом. Бесшумности её шагам не хватало, но, не имея преимущества в скрытности, она полагалась на скорость и резкость.
 - Там, там!.. - пропадающим голосом произнесла белка. Все двери в конторе были распахнуты. И в этот раз шутка с поломкой электричества не удалась - вся полиция освещалась от собственного генератора, одним махом который вырубить не представлялось возможности. Не теряя времени, детектив ударила кулаком по включателю и пистолетом вперёд ворвалась в свою комнату.
 - Что за чёрт, Алиса? Тут никого нет, - рыкнула лисица. Из окна слегка тянуло ветром. Картина вполне прояснилась.
 - Я не... В соседней! - встрепенулась белка. Сейчас она могла сказать любую ерунду, и детектив все равно бросилась бы проверять её. Тем не менее, соседний экран действительно покрылся угрожающей зернистой мутью.
 Лисица действовала по тому же плану.
 - Я слышала, многие радио- и электромагнитные приборы перестают работать под действием сильного излучения. Например, сильным магнетроном можно даже взорвать работающую технику. Возможно, у нашего преступника в руках есть основанное на этом эффекте оружие, при помощи которого он способен издалека временно вырубать наши камеры.
 За окном на секунду появился и вновь погас красный огонёк.
 - Он за окном, - шикнула лиса и в пару прыжков очутилась на подоконнике. В руках у неё был здоровенный шахтёрский фонарь, оставляющий пятно света на добрых полулицы.
 - Он наверху, - подсказала Алиса, и Эклер тут же подняла прожектор над собой. С каждым её шагом незнакомец всё больше и больше раскалывался: лиса успела разглядеть очень широкий хвост, длинную одежду вроде плаща и ноги преступника. Он легко залез на крышу, и ушёл глубже. Казалось, сделай Эклер ещё один рывок - и невероятно ловкий, шустрый и везучий противник предстанет перед ней, как парадный портрет в Третьяковской галерее.
 - Я больше никогда не буду носить плащ, - патетически заметила Эклер. Всё бы ничего - но лисица не без оснований считала, что пока она доберётся до крыши, аноним успеет двести раз сбежать с неё и скрыться на улице. Остановившись в самом нейтральном месте, поближе к ходу с крыши, она просто перешла в режим ожидания информации от Алисы.
Если лисица по крайней мере привыкла к подобному, то у белки ситуация вызывала лёгкое постукивание в зубах. Действия преступника вызывали у неё примерно то же, что и вызывают у неискушённого зрителя цирки уродов. Змеиная гибкость, изменения голосов и прочие трюки должны восхищать, но вместо этого ужасают людей.
 - Мелькнуло внизу, - собралась Алиса. - Он... Во внешнем дворе.
 - Спрыгнул с крыши, так? - проворчала Эклер, чьи худшие ожидания начинали сбываться. Сыщица молниеносно пошагала вниз по лестнице.
 Алиса вдруг невнятно замямлила, словно ей заклеили рот.
- Он у входа... Там охранник.
 - Ну?! Говори, - напряглась Эклер.
 - Там охранник, он сейчас его увидит... !!! ...увидел... МА
!!!
ЭКЛЕР!!!
НЕ ХОДИ ТУДА!!!
НЕ ХОДИ ПОЖАЛУЙСТА!
ЭТО ЭТО ЛОВУШК...  
Лисица отняла от ухо рацию, переставшую передавать громкие крики. Текущая по венам кровь в ушах лисицы начала отбивать боевой ритм - помяв в руках приёмник с пару секунд, она со всех ног помчалась... к охраннику. Из рации доносились предупреждающие вопли ужаса, но Эклер перестала слушать - их, голос разума, сердца, чего-либо ещё.
 Прямо с порога Эклер выпустила несколько пуль во все стороны. У входа на полу валялся обезглавленный труп охранника, зияя ужасающей мясной дырой на месте горла. Заметив его, лиса только и подумала: "понятно, чего Алиса так орала". Раз никто не попался на пути - значит, убийца вышел опять на улицу. Бесстрастно прошлёпав по лужам крови, Эклер вышла на улицу с прожектором в зубах.
Осветила левую часть улицы, осветила правую. Вот он, попался - фигурка в плаще неспешно двигалась в паре сотен метров от лисы. Крепко зажав фонарь в зубах, она со всех ног помчалась к нему, приготовившись стрелять.

  Саир и Диалот сидели в засаде добрых полтора часа. У реки было только невнятное тело, а может, только его имитация, бесформенно валявшаяся у самого края. Для наёмников - совершенно ненужный и неинтересный предмет. Больше с часа ночи в их поле зрения не появилось никого. Кошачье терпение позволяло сидеть на месте, как сжатая пружина, но только до тех пор, пока не появится солнечный зайчик. Или что-нибудь, его заменяющее. То, что они изначально приняли за труп, вдруг приподнялось и задвигалось, словно хотело куда-то уползти на локтях.
 - СМОТРИ! - Диалот резко отдернул за руку Саира, переклинив его внимание на ожившего трупа. У Саира на данный момент просто не было слов. Тело упало, вновь встало и издало хрип. Для привычного пьяницы оно двигалось слишком тяжело. По всем признаком, кто-то волочил за собой тяжёлую рану, или...
 - Подойдем? - спросил Диалот.
 - Минутку, я тут мозг операции - я должен обдумать все последствия... - с этими словами Саир закинул глаза в небо и, нахмурившись, сделал умное лицо, - Мы сможем потом достать резиновые молоточки для борьбы с драконом?
Диалот влепил по затылку Саиру и аккуратно, ногой за ногу, направился к ползучему трупу. То ли при звуках ходьбы, то ли после потери сил - тело упало и перестало шевелиться.
Диалота это не испугало - солдат смело сделал шаг вперёд и бетонная плита под ним накренилась на прямой угол, свалив его с себя прямо в реку. Как подло.
 - ДИАЛООООТ? Ты сдох? - слегка встревоженный Саир стал крутить головой по сторонам, спиной подходя ближе к реке, куда упал Диалот. На поверхности воды плыли пузырьки, поднимающиеся со дна. Саир подошёл к обрушившейся плите и присел на одно колено, высматривая своего товарища в воде.
 - Надо бы достать... - подумал Саир. - А может и не надо...
Котик встал и обернулся назад. Мертвое или полумёртвое тело всё так же уныло пласталось по бетону. Слабый ветер взъерошил шерсть Саира. Из воды шумно выбралась чья-та рука, схватив за ногу ничего не подозревающего Саира, и потянула его за собой. Тот выхватил из кобуры нож мясника и всадил его в запястье очень знакомой белой перчатки. Из воды моментально выскочил тонувший Диалот, подняв оглушающий рёв по всему кварталу.
 - ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ!?! - кричал он на Саира.
 - О, брат, прости, я сразу не увидел, что это твоя рука за меня ухватилась... - Саир в знак прощения вытащил нож из окровавленной ладони Диалота Диалот снова злостно замычал от боли. Выхватив нож у Саира, он в ответ вонзил ему холодное оружие в колено.
 - ААААААААААААААА! В ногу то почему?! - застонал Саир.
 - КАКОГО ЧЁРТА ТУТ ПРОИСХОДИТ!? МЫ ПРИШЛИ НА ЗАДАНИЕ, А ТУТ ХРЕН, ЧТО ТВОРИТСЯ!!!
 - Кажется, тут подстава. С небольшой долей вероятности могу заявить, что: а) жертва поджидала здесь наёмников; б) нас надули с работой, чтобы заманить в ловушку.
  - Поздравляю, клоуны. Вы выбрали правильный ответ. Вас надули. И за это вы выигрываете ваш несгораемый приз!.. зубочистку, - сплошным эхом прозвучал громкий смеющийся голос. - Господа. Можете называть меня Мортхурэртом Штилле. Простите, что не такой, как на фотографии. Дело это не изменит.
 Диалот и Саир узнали в создании своего старого знакомого, посыльного. Узнали по голосу, и, возможно, по тому, что рост и телосложение он со дня не поменял. Над поверхностью реки в окружении подвластной ему тьмы приближалась расплывчатая плотоядная тварь на огромных, в ширину реки, призрачных крыльях.
 - Тот самый, что указан был в письме? Но какой смысл в этом всём? В этом задании там... ну... - Саир настолько был ошарашен, что терял дар речи. Диалот в этот раз молчал.
 - Где вы видели, чтобы фокусник раскрывал свои секреты, м? - смешливо спросил ёкай. - Давайте лучше договоримся, что вы будете рассказывать полиции.
 Огромные крылья в мгновение свернулись, и паренёк встал рядом с перевёрнутой бетонной плитой.
 - Например, как вы хотели убить бедного школьника, но к вам наведался его призрак. И вы позорно бежали, дрожа от ужаса. Или... нет-нет-нет. Расскажите, как вы убили меня! Быстро и кроваво, раздробив хребет. А потом... сами придумайте.
 - Тебе какая в этом выгода? - настырно спросил Саир.
 - Хмм... Два новых креста прекрасно украсят городское кладбище.
 - ТЫ СЛИШКОМ ТУМАННО ВСЁ ГОВОРИШЬ! - наконец вступил в беседу Диалот.
 - Ответь, что ты хотел от нас?! - Саир потянулся к ножу в своем колене.
 - Дурачки, я не собираюсь вам ничего рассказывать. Не то чтобы я думаю, что вам поверят, но лишние неприятности мне не нужны, - призрак лениво сделал шаг в сторону, не реагируя на возню Саира. - Ну, неужели у вас нет других слов на прощание?
 - Есть... Прощай!!! - Саир наконец вытащил нож и со всей силы метнул его в сторону призрака. Свист. Неприятный хруст.
Вильгельм успел любопытно обернуться на движение - и быстрее мысли острие ножа пробило его череп насквозь. Да с такой силой, что мертвеца буквально пришибло к полу.
Кинжал недолго простоял, словно воткнутый в стойку. А затем медленно сполз и упал. Вдруг стало тихо и безжизненно, как несколько минут назад. Время как бы застыло. Только берег украшали уже два трупа.
 - ...кехехехехе, - просипел ёкай, и встал на ноги. С остатков лица тяжело, как смола, капнула жидкость. Вяло горел красным один глаз. У Саира и Диалота была ещё одна привычка, которая ему жутко нравилась - они не трогали трупы. И не уходили от них. - ...вас вырезали из той же картонки, что и сотню других таких же умных героев. Начинайте убегать.
 - ЕЩЁ ЧЕГО? ТО ЧТО НЕЛЬЗЯ УБИТЬ, МОЖНО СВЯЗАТЬ И С ЯКОРЕМ БРОСИТЬ НА ДНО МОРСКОЕ! - бравый Диалот кинулся на мертвеца, схватив его здоровой - левой - рукой.
 Диалот едва почувствовал неживой холодок призрака, как его самого же схватили крепко достаточно, чтобы пошевелить прижатыми к телу руками он не мог. Невысокий ёкай приподнял его над землёй, как ребёнок котёнка, слегка пнул под ноги, а потом опустил на землю... с такой силой, что тазобедренная кость кота громко хрустнула.
 На солдата смотрели уже два глаза. Раны Вильгельма затягивались - здоровая половина лица была относительно нормальна, а больная всё больше напоминала плохой сон художника-сюрреалиста. Второй глаз явно занял не свое место. Вильгельм вяло отошёл от места битвы, снова беспечно обернувшись спиной к котам и предоставив их друг другу.
 Нельзя сказать, что Диалот был из числа мазохистов, которые просто бы боготворили своего обидчика за подобное удовольствие, вроде травмы таза, но сказать, что солдат был из числа пугливых - тоже будет неверно. Опустившись на землю, котик упал на колени, затем встал на четвереньки, поддерживая себя руками. Котик поднял свой взгляд вверх и зашипел, сжимая зубы до боли.
 - Диалот! Диалот!!! - кричал Саир. Диалот не отвечал.
 - ДИАЛОТ!!! - повторил Саир.
 - ЧТО!?!? - наконец ответил он.
 - ... Ты сдох? - с улыбкой на лице спросил Саир.
 - Предлагаю Вам рассказать всем, что Вы живёте, жили и будете жить один. Ну, а Ваш горластый клон только всем привиделся, - хмыкнул Вильгельм.
 - А мне заплатят? - поинтересовался Саир.
 - САИР!!! - жутко возмутился Диалот словами своего компаньона.
 - То есть... нам заплатят? - Саир посчитал, что эта фраза именно то, о чём хотел услышать его товарищ по оружию.
 - Конечно. Рёбрышком? - вполне серьёзно спросил ёкай. В руках у него блестел тот самый кинжал, которым только что разорвали его лицо. И маленькая вилка.
 - Мне бы деньгами, - уточнил Саир, попытавшись аккуратно встать на ноги.
 - Вам передать почку на продажу? - со снисхождением уточнил Вильгельм.
 - Пффф... у нас их нету, там стоят имплантаты! Злой-учёный, который создал нас, был умнее всех... - намекнул Саир.
 - ЗАКРОЙ ПАСТЬ НАКОНЕЦ, И ПОМОГИ МНЕ! ОН ПЫТАЕТСЯ УБИТЬ МЕНЯ! - Диалоту осточертела это пустая болтовня своего товарища.
 - Щас, Диалот, щас! - невзирая на боль в коленном суставе, Саир достал откуда-то из-за спины пернач - маленькое холодное оружие наподобие дубины, и хромой походкой потопал на помощь другу, - Убери от него свои руки!
 - За секрет создания такого импланта Вам заплатят ещё больше, чем за живую почку... Кхм. Пожалуйста, - ёкай послушно убрал столовые приборы в карманы и сложил руки на груди. А взамен достал из-под плаща крылья. Одна пара - огромная - вытянулась почти до Саира, грозясь выбить ему пернач вместе с костями запястья. Вторая была опущена.
 Саир остановился, чтобы попытаться отразить перначом атаку противника. Котёнок моргнул и сделал первый замах.  
 Первым тяжёлым ударом атака была сведена на нет - твердую, похожую на кость или камень конечность не удалось даже задержать обычным перначом. Вторым оружие оказалось выбито из рук Саира, достаточно аккуратно (или неудачно), чтобы чего-либо не сломать. Третьим ударом снесло самого Саира - кот отправился в реку, как соринка - прочь со стола.
 - Я чуть не умер, - заметил Вильгельм и наконец обернулся на то место, где стоял Саир.
 Неожиданно со стороны жилого здания послушалось шуршание и заблуждало световое пятнышко фонарика. Ёкай напряжённо зашевелил ушами: во время разборок с наёмниками он потерял бдительность относительно других смертных. Но охотничье шестое чувство не обманывало - кто-то приближался.
 - Да точно тебе говорю, там кто-то под окнами орёт. Надо успокоить их, пока хозяйка не вернулась. Она терпеть не может, когда орут.
 - Спасибо она нам за это так и так не скажет, и все равно смена завтра кончается.
 - Тсс. Смотри. Что это!
 Двое агентов частной охраны направили фонарик на одинокую фигуру солдата. Молчание.
 - Ути... Бедная ки-и-иса! - быстро разжалобился один из мужчин, и подбежал к Диалоту. - Кто это тебя так? Мальчишки? Ишь, твари! Замучали кису! Саныч, куда его? Хозяйка дома беспорядка не потерпит.
 Вскоре с лучом света подбежал и второй охранник. Их знаний не хватало, чтобы определить характер повреждения бедной кисы, но они догадались не мять и не перетаскивать его неумелыми руками.
 - Ненавижу. Ненавижу, - прорычал спрятавшийся за деревом голодный ёкай. Наблюдая, как здоровые мужики начали оказывать первую помощь Диалоту, он гневно стянул шляпу с головы и вцепился в неё многочисленными клыками.
 Милая и безобидная киса не смогла ответить двум гринписовцам. Ещё несколько минут назад, когда вот-вот должна была решится его судьба, Диалот стал медленно терять сознание. Кажется, что ещё до исчезновения голодного призрака у кота наблюдался синкопальный синдром.

Изменено 1 февраля, 2015 пользователем Willhelm F.F.

[August 0]

Понятно, что нашего трусливого кота испугало не сколько то, что перед ним появился антро в форме, сколь то, что перед ним вообще кто-то встал. Густ, погруженный в свои мысли, не ожидал такого и немного даже подпрыгнул на месте, а понимание того, что это был представитель закона, заставило ещё и дрожать его коленки. Даже после того, как тот дал ясно понять, что с ним ничего делать не будут и он может свободно находиться на территории больницы не уменьшило его страха. Вообще, Август думал, что детектив знает (или догадывается) о том, как и почему он попал сюда, потому не стал принимать никаких мер, чтобы сообщить об этом (вроде попросить родителей позвонить и сказать, что их сын из-за опасного для жизни состояния попал в травматологию, поэтому не нужно удивляться, что он находится вне дома, как было велено). Похоже, зря.

Простояв ещё 20 минут (некоторые особо наглые пациенты выталкивали его обратно, к хвосту очереди), Густ получил своё лекарство. Таблетки следовало принять здесь и запить, но кот не стал этого делать, так как банально побрезговал пить воду из стакана, который он ни разу не видел мытым. Лучше вернуться в палату и там проглотить горькие "колёса".

Вернувшись, Август приступил к одному из своих самых любимых занятий - ко сну. Делать всё равно было нечего, а эта раздача таблеток и сиропов была последней, так что можно было отключиться от внешнего мира до следующего дня.

 

- ВСЕ ЗА ЛЕКАРСТВАМИ!!! - Да, снова этот рык из глубины коридора. На этот раз он ещё и вернул Густа в сознание. Сон был ужасным. Посреди ночи его разбудил грохот и ругань из коридора. Звуки были такие, словно тащили что-то гигантское и очень тяжелое, и так на протяжении часа. Надо ли говорить о том, что с трудом засыпающий кот даже после прекращения "грома" не мог уснуть ещё два часа?

Жизнь в больнице всегда походила на цикл, который не менялся день ото дня, из-за чего они не отличались друг от друга. А может, тут была замешана какая-нибудь временная аномалия?...

Хотя нет, немного отличались. Не успел выйти кот из палаты, как одна из медсестёр ткнула ему почти в нос какой-то бумагой, которая оказалась направлением на рентгенографию, назначенную на этот вечер. Хоть немного разнообразия...

Пока Август стоял в очереди, он мог услышать разговор двух здоровенных санитаров, один из которых нецензурно выражался о каком-то новом больном, прибывшем этой ночью. По его словам, он был размером с два шкафа, а весил как слон, и всё усложнялось тем, что тот был в отключке. Никого из подходящих под это описание Густ в очереди не видел, что позволяло ему судить о том, что этот пациент до сих пор без сознания.

- Венигер - Назвал кот свою фамилию, когда очередь дошла до него. Шарообразная медсестра сверилась с каким-то списком, после чего высыпала из пластикового контейнера требуемое. Теперь минимум четыре часа Августа никто беспокоить не будет... 

[Игорь 0]

Тем вечером Гере удалось избежать лекций и наказаний от матери - во-первых, когда девочка добралась домой, Лариса еще была на работе, а во-вторых вечер оказался занят волнением семьи о старшем брате Геры, пропавшем без вести. Помня о всех тех жутких случаях, имевших место в их городе, девочка уже начала волноваться за брата, и была на грани слёз, когда ложилась спать.
На часах было два часа ночи, когда лисицу разбудил громкий шум в прихожей. Неохотно разлепив глаза, она навострила уши, и услышала знакомые - такие же привычные, как пение птиц для жителей деревни - звуки, издаваемые ругающейся Ларисой. Кутаясь в одеяло, Гера выглянула в коридор. Её брат стоял, оперевшись на дверной косяк, и с явным раздражением выслушивал лекции от глядящей на сына снизу вверх женщины.
- ... и еще раз повторяю, молодой человек: если вы еще раз явитесь домой в таком состоянии - будете вынуждены жить отдельно. И меня не волнует, как вы собираетесь платить за квартиру. - процедила женщина.
- Ма, ну хватит уже. - поморщился парень, и уверенно, но не грубо отодвинул опешившую от такого отношения Ларису в сторону. - Я устал, иду спать.
- Мы еще не закончили! - сердито тряхнув головой, развернулась к сыну собака.
- Я - закончил, - отозвался парень, и, закрыв дверь в прихожую, только сейчас заметил свидетельницу ссоры. - О, малая. Чего не спишь?
- Поспишь тут, - скривила лицо Гера. - Ты чего нас так пугаешь? Я уже не знала, что и думать?
- Мамина дочка, - парень усмехнулся, ущипнул сестру за нос и прошел мимо нее в комнату.
- Нет, просто я очень за тебя волновалась! - не громко, чтобы не привлечь внимание матери, но эмоционально ответила лисица, устремившись за братом.
- Спокойной ночи, Геральдина Ларисовна, - отозвался тот, прямо в одежде плюхнувшись на кровать.

За ночь Гера остыла, и наверняка забыла бы про ночное проишествие, если бы не Лариса. Если вчера можно было быть благодарной братцу за то, что его отсутствие отвлекало мать от воспоминаний о недавних вечерних событиях во дворе, за которые она всё ещё не перестала пилить свою дочку, то сегодня от благодарности не осталось и следа. Бабушка и дедушка с раннего утра уехали на дачу, отец ушел на работу - а Лариса сидела дома и всем своим видом показывала, как она сердита на своих детей, причем на обоих. Старший, на самом деле, был достаточно равнодушен к маминой забастовке - у него было похмелье, и это занимало его гораздо сильнее, чем мрачные взгляды, подчеркнутое молчание и поднимаемый при каждом Ларисином движении шум, как то звон тарелок, хлопанье дверьми, топот...
А вот младшее детише Ларисы мамино отношение ничуть не радовало. Если ей не удалось отстоять у Ларисы право посмотреть телевизор вместо назойливо навязываемого девочке чтения, или, еще лучше, деланья домашнего задания - то шансов на то, что удастся выпросить разрешение на прогулку, еще и с целью навестить Густа, который для Ларисы сейчас был врагом номер один (как и, впрочем, большая часть друзей ее дочери), было катастрофически мало. Гера боялась даже обращаться к матери с этим.
- Брательник, ты не спишь? - осторожно спросила она, заглянув в спальню. Брат промычал что-то в ответ и накрыл голову подушкой. - Ты как себя чувствуешь?
- Как кто-то, кому следует прекратить общаться с моими друзьями. - глухо донеслось из-под подушки. Гера неуверенно, но заботливо погладила брата по спине.
- А у меня вот свои проблемы. - вздохнула она, подпирая голову руками. - Я обещала Густу, что зайду к нему сегодня. Но, сам понимаешь, я не могу к маме с этим обратиться.
- Ну почему, скажи ей об этом. Я думаю, ты обязательно встретишься с этим своим Густом.
- Серьезно? - удивилась девочка, уставившись на подушку, как уставилась бы в лицо брату, если бы видела его.
- Ага. Еще и не придется самой до него добираться. Тебя на белой машинке с мигалками довезут. А если не будешь следить за выражениями - еще и ногами вперед завезут.
- Да ну тебя, - обиделась Гера, легонько шлепнув брата. Тот слабо смешливо фыркнул. - Лучше бы совет дал.
- Вот почему ты обращаешься именно ко мне? - риторически спросил парень.
- Потому что кроме тебя в квартире только мама, а она мне не даст совета, как мне уговорить, или хотя бы обмануть маму. - проворчала Гера.
- Жаль, что нас в семье только двое. - вздохнул брат. - Мне даже не к кому тебя больше послать. Везет малым Попперам, их по трое в семье, есть кому пожаловаться. А у Штайнов и вовсе...
- ... да ты гений! - с восхищением выдохнула Гера. - Я поняла! Я так сильно люблю тебя! - эмоционально воскликнула девочка, и крепко-крепко обняла брата перед тем, как вскочить, и выбежать из комнаты под его ворчание о ее громкости и суетливости.

План Геры был прост и действенен. Всего пара смс-ок и около получаса ожидания - и она уже изображала удивление и отсутствие энтузиазма, стоя в прихожей и слушая от мамы о том, что двоюродная сестра забирает её. Лариса строго объясняла дочери, что ей надо посидеть дома у дяди и тёти и последить за маленькой Анжелой - и за самой квартирой, именно поэтому Анжела сейчас сидит и ждёт их обеих в машине, а не остаётся в квартире у Ларисы.
- Но даже не думай куда-нибудь сбегать. - не сводя серьезного взгляда с дочери, предупредила женщина. - Ты все еще под домашним арестом, милочка.
- Я помню, мам. - с максимальной виной в голосе произнесла Гера, медленно натягивая на себя куртку и застегивая обувь. - Я не ступлю ни шагу из дядиной квартиры, пока кто-нибудь не вернется.
- Нет, не пока кто-нибудь не вернется - а пока кто-нибудь по нашему общему уговору не приведет тебя обратно домой. - строго поправила её Лариса, застегивая дочери куртку до самого верха, чтобы прикрыть шею, поправляя лисице волосы и критически оглядывая ее. - Телефон взяла? Я буду звонить тебе и спрашивать, как ты справляешься.
- Тёть Ларис, мне кажется, вы с ней слишком строги, - заметила Алевтина, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в дверном проёме.
Лариса бросила на племянницу недовольный взгляд, открыла рот, чтобы что-то возразить - но потом промолчала, видимо решив не разжигать споров.
- Ну что, готова? Я уже опаздываю на работу. - напомнила Алевтина, бросая взгляд на часы, висящие на стене.
- Да, готова! - сунув в карман горсть конфет из вазочки, стоявшей на трюмо около входа, закивала Гера. - Пока, мам!
- Пока. - процедила Лариса, провожая дочку недовольным взглядом. Она даже выглянула в окно, чтобы убедиться, что обе девушки сели в машину, припаркованную во дворе, и что Гера не убежала играть с малышней в песочнице, или заниматься прочей ерундой, обманывающей её доверие. Но обе лисицы, хорошо видные Ларисе даже с четвертого языка и с ее плохим зрением, определенно сели в машину вдвоем, и машина, выехав со двора, действительно двинулась в направлении дома непутевых родственничков ее мужа - и, немного успокоившись, женщина отошла от окна, чтобы начать пилить единственного оставшегося дома ребёнка за то, каким непутевым прожигателем жизни он растёт вместо того, чтобы приносить пользу обществу.

- Спасибо, Аля, - почти полностью открыв окно в машине, и наслаждаясь тем, как ветер активно треплет ее волосы, бросила Гера. Машина, в которой они ехали, принадлежала её дяде, и, хоть и была довольно старой, лисице очень нравилась. Как минимум из-за того, что когда её вёл дядя - ей можно было делать в машине что угодно. Алевтина же буквально минуты через три попросила закрыть окно, и вообще была немного обеспокоена тем, что юная кузина сидит на переднем сидении и ведёт себя довольно-таки шумно. - Ты меня правда оооочень выручила.
- Да, я знаю. - вздохнула Алевтина. - Но в следующий раз предупреждай заранее, ладно? Ты выдернула меня с занятий клуба.
- Извини, - немного убавила радости Гера. - Надеюсь, это не сильно навредит тебе?
- Нет, но я бы предпочла, если б мне не пришлось придумывать отмазку, чтобы покинуть занятие, на ходу. - флегматично сказала девушка. - Где тебя высадить, авантюристка?
- Почему я авантюристка? - наивно усмехнулась Гера. - Да где тебе удобно. Я сама доберусь.
- Тогда на следующем перекрестке. Я надеюсь еще успеть вернуться в клуб. - глянув на часы, ответила Алевтина.

Вскоре Гера уже снова причитала, сидя перед Августом и извиняясь за задержку. Она описала всё, что с ней произошло с их с котом последней встречи - правда, в хаотичном порядке, потому что начала с того, что приехала Алевтина, продолжила тем, что вечером Лариса была не в настроении, далее упомянула то, как сердита Лариса была утром, и только после этого поведала другу о том, как брат напугал её своим исчезновением. А затем, когда все подробности сегодняшнего дня, вчерашнего вечера и вчерашней ночи были обсмакованы ею со всех сторон, она вдруг снова сменила тему:
- Ты знаешь, я вчера такого классного чувака встретила! Прямо на улице, не где-то еще. Там и познакомились, - Гера, сидевшая со сложенными на коленях руками, снова мечтательно подперла ими голову. - Он, знаешь, необычный такой! Ну прям ооооочеееень необыыычный. Поздоровался чего-то со мной, хотя мы точно не знакомы, я на него даже внимания не обратила, когда мимо шла! Обратился ко мне, как-то так, необычно! - количество производных от "необычно" слов в речи Геры зашкаливало, но она редко следила за чистотой своей речи, и тавтология не была для неё большой редкостью - особенно, когда она была чем-то так увлечена, как сейчас, когда ей было кому вылить в уши огромное количество информации. Разболтавшись о том, что её волновало, она всегда много болтала и о самых простых вещах, не заслуживавших никакого внимания - чем, по ее мнению, нельзя было считать вчерашнюю встречу. - Я не помню, правда, как! как-то вроде "панна", или еще каким-то словом чудным, - улыбнулась Гера. - Так сейчас никто не говорит, даже моя бабушка и ее подруги. Бабушка, кстати, тебе привет передает. Приглашала приходить на пироги, когда поправишься. - пригласила лисица. - Подождем, когда мамы не будет дома - и приходи. Так вот! - встрепенулась она. - Знаешь, как некоторые люди бывают очень проницательными? Этот тоже такой был! Или нет, знаешь, он как в тех фильмах про детективов! Он посмотрел, откуда я пришла, и прям обо всём-обо всём догадался! И что я из больницы иду, и что я проведывала друга, которого я поддерживаю и у которого сейчас жизнь насыщенная! - Гера уставилась на Густа с большим энтузиазмом, как будто говоря "ну же, догадайся, Густ, на кого я намекаю? Давай-давай, это несложно, я даже могу дать подсказку! Ну угадай же!". - Нет, ну ты представляешь? Столько выводов! И он только знал, откуда я пришла! Так даже цыганки-гадалки не умеют! Я у них пару раз гадала, но они совсем не всё угадывали. Хотя мне одна сказала, что это потому, что я юная и беспечная, и им из-за этого всего, и моей эмоциональности, сложно видеть обо мне что-то. Но все равно, это так круто!
Гера ненадолго замолчала, чтобы отдышаться. От долгой болтовни она, наконец, утомилась.
- Он такой интересный. - помолчав, добавила она. - Сказал, что мне бы, наверное, понравилось фотографироваться. Он сам фотограф, ему виднее. Даже хотел визитку дать, но потом чего-то смутился и ушел. Жаль, я не могла его догнать. Мне кажется, мы бы с ним подружились! - широко улыбнулась она. - Знаешь, если бы я его снова встретила, я бы вас познакомила. Я даже имя его, кажется, помню... Виллсон?.. Вильям? - начала вспоминать Гера, задумчиво теребя одну из антенн на своей голове. - А! Точно. Вильгельм! Имя редкое такое, вот и подзабыла. - как будто извиняясь перед Вильгельмом, который явно не мог слышать их разговора и знать о том, что Гера не сразу вспомнила его имя, промямлила лисица.

Изменено 6 февраля, 2015 пользователем Игорь